был впечатлен успехами, достигнутыми младшим сыном, особенно – в области изучения драгоценных камней. И спустя девять месяцев Жака сочли готовым к поездке в Лондон.

К 1906 году шоурум Cartier на Нью-Берлингтон-стрит уже был на пути к тому, чтобы обрести вес в высшем британском обществе. Да и в самом воздухе ощущался оптимизм, что способствовало бизнесу. Поскольку Британия управляла четвертью мира, было «почти ощутимое чувство удовлетворения от того, что состояние страны было если не идеальным, то настолько близким к этому, насколько это мог сделать Бог». Но были и проблемы. Несколько клиентов жаловались на задержки с доставкой товаров из Парижа. В некоторых случаях гипсовые модели, необходимые для утверждения оправы и размера, ломались в пути, раздражая нетерпеливых женщин, вынужденных томиться в ожидании. В других случаях были проблемы с ремонтом и подгонкой по размеру. Британские клиенты – к примеру, известный финансист и друг короля Эдуарда VII сэр Эрнест Кассель, не без оснований ожидали, что драгоценности, которые они купили в Париже, будут подогнаны или отремонтированы в Лондоне. В конце 1903 года Кассель купил в Cartier Paris две броши в виде листьев папоротника из платины с бриллиантами в подарок своей сестре в Англии. Они были типичны для изобретательского гения Луи: их можно было носить разными способами, чтобы сформировать корсажную брошь, ожерелье или тиару; к ним даже прилагалась небольшая отвертка, чтобы делать эти превращения. Но когда Кассель привез красную коробку через Канал и преподнес ее Бобби, как он любовно звал свою сестру, подарок подошел не полностью. Она нанесла визит в Cartier London, чтобы изменить размер диадемы, и, хотя это была относительно простая работа, ее делали недопустимо долго из-за того, что не хватало опытных мастеров. Кроме того, была проблема места. Положение в доме на нижнем этаже под Вортом было хорошо для бизнеса, но для шоурума Cartier маловато, и существовал риск того, что несчастливый брак Луи может в какой-то момент привести к охлаждению чувств между семьями. Имея все это в виду, Альфред предложил младшему сыну поискать более просторное лондонское помещение, независимое от Ворта, с местом для мастерской. Еще рано было делать собственные драгоценности в Англии – Париж все еще оставался центром творческой части бизнеса, – но у них должно быть несколько специалистов для ремонта и изменения размеров. Альфред настаивал: новый шоурум должен остаться в Мэйфэр, недалеко от нынешнего филиала. Потребовалось время, чтобы найти идеальное место, и в конце концов оно оказалось всего в пяти минутах ходьбы. Номер 175–176 по Нью-Бонд-стрит был арендован художественной галереей, когда Жак впервые справился о нем. К 1909 году он взял его в аренду.

Жак Картье (вверху) перенес Cartier London по новому адресу: 175–176 Нью-Бонд-стрит (внизу) в 1909 году

Из разговоров с Жан-Жаком Картье

У моего отца было глубокое внутреннее понимание дизайна. Ему нравилось расставлять предметы декора как отдельно, так и комбинировать их между собой. Когда отец украшал дом или ремонтировал магазин, результат всегда был потрясающим. Он мог поставить китайский поднос на индийский стол и все вместе – на персидский ковер. Он сочетал несочетаемое! Его сосредоточенность на деталях была феноменальной. В итоге мать научилась доверять ему все вопросы по декору – вплоть до ткани для занавесок!

Вместе с Альфредом, который хотел участвовать в ремонтных работах так же, как в парижском и нью-йоркском магазинах, двадцатипятилетний Жак превратил первый этаж нового здания в украшенные панелями шоурумы: главный салон, комната Людовика XVI и белая гостиная. Идея заключалась в том, что в новом помещении можно поставить гораздо больше витрин с ювелирными изделиями, а также выделить приватное пространство, где особые клиенты могли бы встречаться с продавцами. Снаружи здание было заново украшено полированным красным и черным гранитом, чтобы впечатлять с первого взгляда.

Когда магазин открылся 3 ноября 1909 года, он не привлек большого внимания; о событии было вскользь упомянуто в газете Morning Post. Гораздо больше газеты писали о тех случаях, когда магазин принимал королевских особ – таких, к примеру, как король Португалии, который посетил его три недели спустя с маркизом Совералом, португальским дипломатом и другом Эдуарда VII. Но для англичан высшего сословия одного расположения было достаточно, чтобы привлечь внимание. Дамы из больших домов Мэйфэр не могли не заглядывать в окна Cartier во время утренней прогулки по окрестностям с друзьями, в то время как те, кто жил в загородных поместьях, останавливались у витрин, когда делали покупки в городе.

В магазине на Нью-Бонд-стрит, возможно, не хватало полноценной мастерской, но он обещал клиентам высокий уровень послепродажного обслуживания. Можно было перенизать жемчужное ожерелье (рекомендовалось делать это как минимум два раза в год), отполировать бриллиантовый браслет или поменять застежку – без необходимости отправлять предмет в Париж. И хотя эти услуги были относительно недороги, они сыграли решающую роль в формировании лояльности клиентов. Большинство женщин не планировали покупать драгоценности каждые несколько месяцев, но если у них был повод заскочить в Cartier, чтобы забрать перенизанное ожерелье или отремонтированные часы, они быстро налаживали отношения со своим продавцом.

Дизайнерские альбомы с Рю де ла Пэ показывают, что ювелирные изделия, предназначенные для Лондона, были проще и доступнее по цене, чем предметы, продаваемые в Париже. Например, считалось, что вместо модного тогда чокера с бриллиантами и жемчугом британцы могут предпочесть вариант, который можно завязать на шее с помощью недорогой муаровой ленты. Иногда Жак принимал участие в процессе дизайна украшений, встречаясь с клиентами, чтобы обсудить их требования, прежде чем отправлять запросы в Париж. Например, писательница Вита Саквилль-Вест написала Жаку в благодарность за «красивую булавку для шляпы», которую он для нее придумал: «Это чудо, и я сказала мужу (который также благодарит вас за то, что вы сделали меня такой счастливой), что я бы обменяла все свои подарки на эту булавку. Так что вы можете видеть, как я счастлива; все будут ею восхищаться!»

Из разговоров с Жан-Жаком Картье

Понимаешь, в те времена ювелирные украшения были частью повседневной жизни женщины. Не так, как сегодня, когда их берегут для особых случаев. Это было время, когда женщина не выходила из дома без колье, браслетов, брошей, корсажных украшений или булавок для шляпы. А вечером украшений было еще больше: тиары, бриллиантовые колье, нити жемчуга. Они не всегда покупали новые драгоценности, но часто переделывали свои. У ювелиров тогда было много работы.

В мае 1910 года, через девять лет после смерти матери, нездоровый образ жизни сломил Эдуарда VII. В течение десятилетий он выкуривал по двадцать сигарет и двенадцать сигар в день – и скончался от смертельной смеси рака, бронхита и сердечных болезней. Конечно, семью Картье огорчила новость о кончине их великого покровителя, но было мало времени зацикливаться на этом. Конец одного царствования означал новую коронацию, а вместе