***

Сидя на заледеневшем троне, Хаул обвел взглядом огромную залу. В ней не было ничего, что привлекло бы внимание и дало возможность забыть о тревожных мыслях. Только пустота, холод и мрак.

Он невесело усмехнулся. С исчезновением Виктории Ледяная крепость снова опустела, как, впрочем, и его жизнь. Все потеряло смысл и краски. Вновь и вновь он пытался погрузиться в то странное состояние, когда его ничего не трогало. Тогда равнодушие всецело заполняло ледяное сердце. Но Вике удалось его растопить и заполнить неведомыми прежде чувствами. А теперь в душе образовался даже не холод, а какая-то сосущая пустота, от которой он все никак не мог избавиться.

Думая, что избавившись от богов, он сможет наконец-то обрести свое счастье, Хаул глубоко заблуждался. Без Вики его нет и уже не будет. Ледяной колдун никогда не увидит своего ребенка, не прижмет к себе любимую женщину. Он остался один на один со своей горечью и кажется, что она никогда не исчезнет.

Глупец! Он сам разрушил свое счастье! А теперь и винить-то в этом, кроме себя, некого…

Зато Йен обрел свое счастье. Хаул невольно скривился, пытаясь улыбнуться. Он как никто другой понимал через что пришлось пройти богу. Теперь он и сам чувствовал все то же самое. И готов был отдать все, что угодно, лишь бы вернуть прошлое и исправить свои ошибки. Но это желание так и оставалось несбыточным. Бессмысленные дни складывались в недели, а те, в свою очередь, в месяца. Казалось, после исчезновения Виктории прошла целая вечность – долгая и серая, наполненная бесконечной печалью.

Хаул открыл глаза и снова окинул взглядом заледеневший зал. Усталость внезапно накрыла с головой. Все эти долгие месяцы он искал возможность вернуть Вику, но Маятник снова исчез, впрочем, как и Эльдаган, который его похитил. И лишь слабая надежда на то, что Ледяной колдун сможет однажды вернуть свою женщину, заставляла жить дальше, не давая полностью скатиться в бездну отчаяния.

Внезапно в раскрытое настежь окно ворвался песочный вихрь, закружился и осел на пол, быстро формируясь в изящную женскую фигуру.

– Синдерэль? – хрипло хмыкнул колдун, смотря на беловолосую красавицу. – Чем обязан?

– Ничем, – улыбнулась богиня Хаоса и приблизилась к заледеневшему трону. – Я пришла предложить тебе сделку.

– Интересно, – склонив голову набок, усмехнулся Ледяной колдун, – что же могло так заинтересовать саму богиню Хаоса?

– Я знаю, что ты хочешь вернуть Викторию, – просто сказала она, поймав взгляд синих холодных глаз. – И я могу устроить так, что вы снова сможете быть вместе.

– Ближе к сути, – поморщился Хаул, пытаясь скрыть от коварной богини свои эмоции, которые после ее слов буквально зашкаливали. – Что ты предлагаешь?

– Я открою портал в другой мир, – пожала она плечами. – И ты навсегда покинешь Тэрн. Магии в том мире нет, а значит, ты станешь обычным смертным.

Несколько секунд мужчина молчал, обдумывая слова богини. Он настолько привык к магии, что уже просто не представлял без нее жизни. Но и без Виктории жизнь не имела смысла.

– А что хочешь взамен? – сделав выбор, осведомился Ледяной колдун.

Неожиданно, в черных глазах богини Хаоса фиолетовым светом сверкнули перевернутые пентаграммы, а на лице появилась лукавая улыбка.

Эпилог

– Вика, ты звони иногда, – соседка по палате озабочено нахмурилась, теребя в руках пеленку. – Скучно без тебя будет.

– Ничего, – улыбнулась ей я. – Скоро и вас с малышом выпишут. Тогда созвонимся и встретимся.

Сегодня меня с малышкой выписывали из роддома, и я медленно собирала вещи, прекрасно зная, что в квартире нас все равно никто не ждет.

Взглянув на дочь, я грустно улыбнулась. Кроха родилась с такими же ярко-синими глазами, как были у ее отца. Да и вообще она была полной его копией, разве что волосы унаследовала мои – иссиня черные. Наверное, когда она вырастет, то станет настоящей красавицей.

Воспоминания о Хауле отдались в сердце глухой печалью. Что ж, я научилась жить без него, но долгими темными ночами мне все равно снился Ледяной колдун. Просыпаясь в слезах, я еще долго потом сидела на кровати, обняв себя за плечи и бесцельно пялилась в пустоту. Мне его не хватало…

– Снегирева! – в палату заглянула пожилая акушерка. – Чего сидим? Быстро освобождаем койку.

Я покосилась на женщину и, вызвав такси, закутала малышку потеплее. За окном стоял ноябрь, и я боялась, что Зарина простудится. Когда она родилась, это имя пришло само. Потому что кроха, словно маленькое солнце, снова наполнила мою жизнь светом и теплом.

Прикрыв за собой дверь в родильное отделение, я шла к воротам больницы, когда меня вдруг окликнули. Голос был таким знакомым и родным, что я застыла, не веря в происходящее. А когда обернулась, угодила в нежные объятия своего любимого колдуна.

Глаза внезапно заслезились и я всхлипнула, уткнувшись в мужскую грудь.

– Ну, – прошептал он. – Тише. Теперь все будет хорошо.

Слегка отстранившись, он взглянул на дочь и улыбнулся.

Конец.