не сделаю ничего, что может навредить дочери или тебе. Вот тебе моё слово, Марта, – Гора встал, расправил плечи, заполняя небольшое пространство коридора звенящей энергией досады. Он не злился… Он был задет и обижен. Это ощущение было чуждо этому спокойному и непробиваемому мужчине. А теперь в его взгляде кроме усталости я заметила тревогу.

– А дальше выбирай сама, Марта. Верить моему слову или нет…

Горислав обернулся в мою сторону, чтобы я могла заглянуть в его красивые глаза, наполненные усталостью, яркой болью и неподдельным теплом надежды, а после вышел.

Я наблюдала за тем, как на ровном покрывале снега мельтешит народ. Девчонки жались к террасе, придерживая Лексу, пока мужчины, отойдя на дальнее расстояние, поджигали запал фейерверков.

И лишь Горозия стоял в стороне.

Он просто украдкой наблюдал за Лексой, за тем, как она пищит от восторга, крича, что видела салют только по телевизору. И я не выдержала. Быстро оделась и выскочила к нему. Встала рядом и аккуратно сжала его теплую ладонь.

– Я верю твоему слову…

Глава 38

– Мам, а Дед Мороз придет завтра? – Лекса носилась по квартире, притормаживая у зеркал, чтобы получше рассмотреть своё новое платье.

– Нет, Лекса. Завтра только тридцатое, – я то и дело посматривала на часы, чтобы успеть…

С того нашего разговора прошло много времени. Горислав не стал душить расспросами, не стал читать морали и взывать к моему доверию. Понимал, что этому меня просто не научили. Некому мне было доверять. Вместо всего этого он предложил мне свою дружбу. И я согласилась… робко, пока неуверенно, но с надеждой на светлое будущее. А в нём я не сомневалась ни на секунду.

Гора стал частью нашей семьи, то ли случайно, то ли абсолютно намеренно.

Его секретарь напоминал мне о визитах к врачу, начбез организовывал транспорт, а к концу визита обязательно появлялся Горозия. Он внимательно слушал доктора, задавал уточняющие вопросы, а после мы ехали домой. Все вместе… Почти той семьей, о которой я так мечтала, вынашивая дочь под сердцем.

И мне бы привыкнуть, расслабиться, уничтожить навязчивое чувство иллюзии, в которой я живу несколько месяцев, но не получалось. Ловила себя на мысли, что могу думать только о нём! Прислушиваюсь к телефону, перечитываю короткие СМС, пишу с замиранием сердца отчеты за день, отправляю фото Лексы, с особой щепетильностью подбирая кадры, чтобы и я на них была видна.

Глупо… Но ничего с собой поделать не могла.

Я с той же силой искала его внимания, сколько и пряталась, боясь выдать своё смущение. Едва касалась его руки, зарывалась носом в его пальто, пыталась запомнить аромат, чтобы, засыпая, представлять, что он рядом… Что мой он. Настоящий. Теплый и такой любимый.

Эти ночи, наполненные одиночеством и мыслями о нём, сводили с ума.

С завистью смотрела на семейные парочки, пыталась понять, что именно они ощущают, идя вместе в кино, ресторан, в гости к друзьям. И так хотелось прикоснуться к этому пьянящему ощущению счастья. Пусть чужого, мимолётного, но счастья…

– Мам, а что ты готовишь? – Лекса аж подпрыгивала от нетерпения, постоянно посматривала на дверь, только бы не пропустить появления отца.

– Рулетики из баклажан и борщ. Мышка, давай, неси книгу, будем читать. А то ты от нетерпения что-нибудь разобьешь или обожжешься ещё.

– Ну, мам… Скоро папа приедет. Я лучше с ним почитаю, а то он обидится. Мы и закладку вчера с ним оставили…

Гора приезжал каждый вечер. Каждый! Чувствовала его усталость, напряжение, слышала, как непрестанно жужжит в кармане телефон, но он был настоящим папой. Проводил с дочерью вечер, укладывал спать и только после этого уезжал домой.

А мне так хотелось, чтобы он остался!

Душа рвалась в клочья, сердце кровью обливалось, когда я видела его таким теплым, домашним, немного беззаботным.

Каждый вечер превращался в пытку. Совместный ужин, просмотр мультфильма и томительное ожидание под дверью… Я могла долго сидеть на полу и слушать, как отец с дочерью шушукаются о разной ерунде. И в эти минуты мне казалось, что это я приобретенная мать, а Горозия прожил с Лексой всю её жизнь.

То, как он её чувствовал, как мог увлечь, успокоить, заставить открыться – вызывало восхищение. Их контакт был безусловным, правильным и таким нужным всем нам.

– Папа!!!! – завизжала Лекса, несясь в коридор. Прыжок, и дочь уже целует отца в отросшую щетину, в которой застыли капли растаявшего снега. – Пап, а мама тебе борщ приготовила. И гренки!

– Привет, милая, – Гора обнял, прокружил, замер, чтобы в глаза дочери посмотреть, и только после поставил её на пол, украдкой смотря в мою сторону. – Марта, я скоро уснуть не смогу без твоего ужина.

– А я не против, Горыныч, – сказала, засмущалась и смылась в кухню, только бы не показывать предательский румянец.

Вслушивалась в их разговор, в торопливые шаги дочери, в тихие слова Горислава и млела от ощущения счастья. Оно было пугливым, ещё робким, неокрепшим. Я его тихо поглаживала, взращивала, согревала, но никому не говорила, что это странно трепещущее чувство так плотно поселилось у меня в груди.

– Март, – Горыныч вошел в кухню. – Как ты смотришь насчет того, чтобы провести новогодние праздники в Сочи?

– В Сочи? – меня тряхануло, как только я представила, что они уедут, оставив меня дома одну. И смысл этой елки растворился, и праздничное меню, над которым я корпела вторую неделю. Хотелось поразить, удивить… очаровать. – Гор, ты не пойми меня неправильно. Не то чтобы я не доверяла, просто ты же, наверное, едешь по работе. Будешь таскать Лексу…

– Ладно, скажу конкретней, – Горислав действовал машинально: прошел к кофемашине, достал свою чашку из шкафчика, бросил щепотку сахара, и кухню стало затягивать пряным ароматом. – Как ты смотришь, чтобы мы все вместе поехали в Сочи? Вместе, Марта, это когда ты, Лекса и я.

– И я? – я даже покачнулась от шока. Не готова я была к такому повороту. А в голове уже шальные мысли скакали: как хорошо, что я ещё не успела купить продукты, а то бы всё испортилось…

– И ты, – Гора рассмеялся и сел за стол, пристально смотря на тарелку с борщом, которую я продолжала сжимать, так и не донеся.

– Прости, – поставила пиалу, открыла корзинку с хлебом, подвинула солонку и начищенную головку чеснока. – А ты уверен, что это хорошая идея?

– Я уверен, что хочу встретить Новый год с вами, – Гора был так спокоен, так уверен, словно уже всё обдумал и решил.

Да кого я обманывала? У меня даже