– Входим по одному, – я натянул капюшон толстовки, чтобы скрыть лицо, на случай если этот придурок уже здесь, если караулит. – Я буду в квартире, а вы на этажах. Договорились?

– Хорошо. Морозову звонил?

– Да, он уже ментов поднял, скоро будут, – выскочил из машины, на ходу доставая ключи. Вбежал в квартиру и присел на детский пуф. Вдохнул аромат дома…

Снова приехал… Все детство бедной девочке испортил, и сейчас решил сделать жизнь невыносимой? Чтобы и эта квартира ей напоминала о нём? Чтобы боялась, чтобы помнила и не смела быть счастливой?

Нет… Этого я точно не позволю.

Начал рыскать по ящикам, пока не увидел пухлый конверт с наличными. Точно… Приготовила. Эх, Марта… Такие паразиты никогда не бывают сыты. Они будут питаться, отбирать последний кусок, только бы не лишиться кормушки. А когда ты решишь сбросить напившуюся крови блоху, будет слишком поздно.

Домофон ожил, а я даже отвечать не стал. Просто открыл дверь, впуская «подругу Марты».

Приоткрыл дверь, оставляя щель, а сам снова сел на пуф, ожидая.

Из головы все не шли слова моей дочери:

«Дедушка Валера взял меня на руки, прижал и сказал, что очень скучал и по мне, и по маме. Предложил поехать к нему в гости, а когда мама отказалась, громко рассмеялся… Говорит, если мама ему не подарит подарок в пятницу, то в воскресенье всем миром будет искать меня… Пап? Я люблю прятки. А ты? Хочешь, я попрошу деда Валеру, чтобы он и тебя взял в нашу игру? Будешь меня искать, если мама не успеет подарить подарок?»

Нет, Лекса… Этот дедушка больше ни с кем в прятки играть не будет. Ни с тобой, ни с твоей мамой. Я его сам спрячу так, что отыскать его можно будет только за колючей проволокой где-нибудь далеко-далеко.

– Дооочка, почему дверь открыта? – так лживо заискивающе протянул мужчина, чьи шаги раздавались эхом по лестничной площадке. Я так глубоко провалился в свои мысли, что даже не слышал, успели ли Раевский и Куталадзе занять свои места, но времени уже на это не было.

Дверь распахнулась и меня током прошибло…

Воспоминания яркими вспышками стали раздражать мозг. Картинка, как человек в форме склоняется надо мной, а после бьет дубинкой по голове, ожогом осталась на сетчатке. И лицо этого человека в погонах сейчас было прямо передо мной. Все превратилось в черно-белую, замедленную видеопленку, с тихим сопровождением чужих голосов.

– Ну здрасьте, дедушка, – щелкнул выключателем, заполняя коридор светом. – Как насчёт того, чтобы сыграть в прятки, но со мной?

От того мужика осталась только жалкая тень. Высохший, весь трясущийся, бледный… И только глаза все так же полыхали злобой на весь мир.

– Ой, я ошибся квартирой, – он было дернулся, чтобы уйти, но я оказался быстрее. Схватил его за ворот куртки, сжал и со всей силы припечатал в стену.

Как же хотелось размазать его, уничтожить, заставить ответить за все, что он натворил! Хотелось, чтобы он снял с моих плеч ту тяжесть, с которой приходится просыпаться каждое утро, потому как мои парни сделать этого больше не могут. И всё из-за него…

Жадный, подлый, алчный! Способный только творить хаос и причинять людям боль. Но не моей семье!

– Ты на кого работал, урод?

– Вы о чём? Да я этажом ошибся, тут дочь моя Зина живет, – он заикался, отворачивался, наивно полагая, что не смогу его узнать. – Вы ошиблись…

Кулак сам сжался, я просто мечтал о том, чтобы размазать этого урода по стене! Это он… Он виноват в исковерканном детстве Марты, в нападении на мой кортеж! Но кулак перехватил Морозов, он заломил мне руку за спину и оттолкнул обратно в квартиру, чтобы не наломал дров до приезда полиции. Юрка шипел, понимая, что одно неаккуратное слово, и меня уже будет не остановить!

– Гора, не рыпайся! – Куталадзе тоже встал у порога, пока Раевский удерживал вырывающегося Валерия. – Его другие ребятки накажут.

– Да я ошибся квартирой! Что вы творите? Я сейчас позвоню в полицию, – внезапно этот придурок рассмеялся и обернулся ко мне. – Думаешь, она даст показания? Неее… Она столько лет тряслась от страха, столько лет была послушной девочкой, пока не попала в больницу, где и нашла способ связаться с тобой. У меня ушло много времени, чтобы научить её не доверять вот таким вот богатым и зажравшимся кадрам, как ты. Думаешь, она ангелок терпеливый? – Валерий мотнул головой, скидывая капюшон, очевидно, чтобы я его морду наглую лучше видел. – Я тебе больше скажу, узнай я, что залетела она не от Дунаева, а от тебя, ты бы мне в зубах деньги уже давно носил. И Марта никогда не посмеет пойти против моего слова. Потому что знает – раздавлю… Мать её раздавил, и её, размазню, уничтожу!

– Пакуйте его, – чего мне только стоило сдержаться… Не ради себя, а ради Марты и Лексы, которых я теперь не имею права подвести. Вовремя заметил, как из лифта выходит оперативная группа во главе с майором Чибисовым. – Здоро́во, Кирилл Петрович. Раздобрееел, брат… Семейная жизнь идёт на пользу?

Редко видел Чибисова в кителе, но сейчас он сверкал погонами, пристально осматривая дедушку Валеру. Кирилл морщился, словно что-то отчаянно вспоминал.

– Есть такое дело, – Кирилл пожал нам руки, не сводя глаз с задержанного. – Морда у него знакомая до чертиков. Эй, уважаемый, посмотри-ка на меня?

Чибисов звонко свистнул, и Валерик обернулся, демонстрируя страх в глазах.

– А мы ж к нему за помощью обращались, помнишь? – закрыл квартиру, и мы с мужиками стали спускаться пешком. – Как только выписали из клиники, ты меня лично возил в тот поселок.

– Точно! Капитан Шишкин…Шашкин… Он же из того городка!

Познакомились мы с Чибисовым семь лет назад, когда он с другими операми пришел меня допрашивать в больницу. Именно в его делопроизводстве долго болтался этот висяк с взрывом, расстрелом охраны и моим таинственным исчезновением. Ему и закрывать это дело…

– Потерпевший Горозия, вы как-то слишком разговорчивы… Неужели память вернулась спустя столько лет? – Чибисов вдруг резко обернулся. – И показания готовы дать?

– А я морду эту хитрую увидел и все вспомнил. С ним ещё один был, лысый такой, харя с футбольный мяч. Может, поищешь?

– А среди его сослуживцев и поищу. Думаю, нас ждёт немало сюрпризов. Но мне нужны твои показания, Гор.

Мы наблюдали, как орущего благим матом бывшего стража общественного порядка грузят в полицейскую машину. Мужики разговаривали, вспоминая детали тех лет, а я даже пошевелиться не мог.

Тело ломило