Мне даже показалось, что вижу в ее глазах боль, но она почти сразу отвернулась.

— Живые остались? — спросила она у меня, так и не повернувшись.

— Да, но ненадолго, — бесстрастно отвечаю.

Для тех, кого не убил, на грани жизни и смерти превратившись зверем, была уготована мною другая участь. Я закрыл их в том отстойнике, где они нас держали. Воздуха там для их всех наверняка на долго не хватит. Так что надеюсь, что умирать они будут долго, в ужасных муках удушья, среди той же вони, грязи, как звери.

— Давай, — скомандовала женщина и нас ослепил и оглушил взрыв.

Судно, бывшее нам тюрьмой взорвалось в нескольких местах, накренилось, сломалось надвое и за какие-то десять минут пошло на дно.

— Ну что, вы, наверное, голодны? Пойдем поедим, я так проголодались! — она улыбаясь пошла вперед.

Раньше никогда не видел, чтобы кто-то так легко убивал, да еще испытывал голод после этого. Или чужими руками, не считается?

***

— Братан, да ты контору конкретно так спалил, если он и правда ее хахаль, — Кирилл сочувственно положил руку мне на плечо.

Но кому нужно его сочувствие? Нервно скидываю его конечность, пытаясь унять злость. Это тяжело, просто потому что злюсь на себя, на нее, на то что сорвался. Во мне полно злости, и где-то в дали только маячит сожаление.

— Он не ее «хахаль», — рычу, борясь с чувствами зверя.

Ого ревность удушает, превращает в монстра, сводит с ума. Этот парень, кем бы он не был, опасен. Хотя бы тем что не боится нас, тем, что она ему доверяет. Ни о какой любви тут не идет и речи, он бы не оставил вчера нас наедине со мной. Я бы точно никогда бы так не поступил с той что нравится мне. Но все же, то как он смотрел на нее сегодня, отличалось, от его вчерашнего насмешливого взгляда.

— Ну да, ну, да… а кто тогда ее поколотил и зачем она вообще приходила сюда? — Дима кривится, ведь это ему Ваня залепил лапой по голове.

Ну серьёзно, ему над контролем еще работать и работать. Не понимаю, откуда у такого с виду спокойного парня такой взрывной характер? Его сестрица тоже хороша, пришла, закатила истерику, вывела из себя, и укатила на машине с каким-то парнем. Откуда она вообще его знает? Раньше я не замечал смрада этого выскочи на ней. Она ни с кем не общается в университете, после него сразу идет домой, затворница и чудачка. Кажется, мне больше нравилось, когда она была ею, чем ее походы в клуб с подозрительными парнями.

— Ты пойдешь к ней? — Ваня наконец очнулся, бледный, еле живой, но все еще злой такой.

— Тебе надо научится контролировать свои чувства, — упрекаю его.

— Кто бы говорил! — упрекают они хором меня.

— Я себя контролирую! — кричу на них, хорошо понимая, как глупо это звучит в данной ситуации.

— Ага, а нашу машину ты просто так разнес, — с иронией напомнил Дима.

Ну вспылил, увидев, как эти двое уезжают на этом драндулет! Побежал в гараж, но наша машина не хотела заводиться, так что со злости разнёс ее в кучу металлолома. Подумаешь, с кем не бывает?!

Со мной, со мной раньше такого не бывало! Они правы, я ничего не мог сделать с собой, мой контроль испарился. Мой контроль хуже, чем у Вани, и все это из-за нее.

Опять в доме будет ремонт, Михаил попытается все замять, мне иногда кажется, что он тоже побаивается свою жену. Но что вообще происходит? Почему меня волнует, что на самом деле с ней произошло? Почему так тревожно на сердце, при том что я чувствую радость. Радость от того, что зверь боится, его страх — бальзам на израненную им душу. Тревога от того что не знаю, что с ней происходит сейчас.

Прихожу в себя долго, давя пульсирующее желание, бежать за ней следом. «Я не ее собачка, мне плевать, даже если она умрет» — говорю себе. Повторяю, и повторяю, прекрасно зная, что лгу. Ее смерть точно не оставит меня равнодушным, но принесет ли она удовлетворение, я не знаю.

— Ты куда? К ней побежишь? — останавливает меня в дверном проеме Кирилл.

В его глазах насмешка, знаю, что он думает обо мне. Мне кажется, я так же думаю и о себе.

— Нет, — отодвигаю его в сторону, — и вы к ней не суйтесь. Ясно?

— Мою сестру кто-то избил, а я не должен к ней приближаться? Ты вообще в своем уме?! — кричит Ваня, опять заводясь с пол оборота.

— Ты для нее в разы опасней любого человека, особенно в таком состоянии. Так что не смей, понял?

— Козёл! — рычит этот болван, норовит начать драку, но Дима его останавливает.

— Да ничего с твоей сестрой не случилось такого, может напилась просто, упала, да и все! Не понимаю, чего все подняли такую шумиху из-за нее? Отец даже в милицию уехал, разбираться с происшедшем. Вот бы так все мельтешили, когда Нина пропала! Но нет, ради шалавы альфы только и могут все стараться! — с иронией улыбаясь проговорил Дима, смотря на меня с упреком.

— Дима! — рычу на него, пока Ваня вырывается с его хватки и дает ему ногой в живот.

— Я же говорил, не обзывать мою сестру. Это всех касалось! — прорычал пылкий братец.

— Да все вы, сумасшедшие! — плюется кровью Дима и уходит, толкнув Кирилла, преградившего ему путь.

— Вот так рушится мужская дружба и стая, из-за одной единственной бабы, — философски произнес Кирилл, за что получил злобный рык.

— Ладно, ладно! Не баба, девушка. Так пойдет? Такое впечатление что месячные не у нее, а у вас двоих, причем они у вас уже месяца два не кончаются.

Узкоглазый громко фыркает и уходит на кухню, убирать там хлам. Мы с Ваней остаемся наедине, что весьма неприятно. Хочу быстро уйти, но он не дает.

— Ты же понимаешь, что это твоя вина? — спрашивает он, смотря в мои глаза, удерживая за руку.

— Что ты имеешь в виду? — пытаюсь вырваться.

— Если бы не ты, если бы не это дурацкое связывание, она бы никогда сюда не приехала, ее жизнь не была бы в опасности.

— Правда, что ли? — не удерживаюсь от иронии в голосе и легкой улыбки.

Как будто мне есть дело до нее? Как будто я в этом виноват!

— Ты…

— В таком случае, во всем происходящем есть и доля твоей вены, ведь если бы ты не перешел, не пошел в мою стаю, мы бы