Я дал ей совет положиться на Бога. Что еще я мог сказать? При всем желании я не даю гарантий. Люсинда поцеловала мужа, вытерла яркий отпечаток с его щеки и села на скамью в боковом приделе.

Как обычно, епископ начал обряд с литании святым, взывая к каждому о помощи. Вскоре после начала литании Грег задрожал, покрылся пóтом и вскоре потерял сознание. Мы с Джо видели такое раньше, но никогда на столь ранней стадии экзорцизма. Епископ еще даже не обратился к демону, а тот уже проявился, готовый к схватке.

Злой дух издал боевой клич — низкий, утробный рев, исходящий, казалось, из самых пор тела Грега. Рычание не походило на волчье, не напоминало оно и человеческие звуки: это был рев неведомого чудовища. Епископ, сосредоточившись на литании, которую читал, стоя лицом к алтарю и спиной к одержимому, услышал жуткий рев лишь спустя секунду.

Резко обернувшись, экзорцист шагнул к Грегу с кропилом, обрушил на него дождь святой воды и крикнул:

– Стихни, дьявол!

Не веря глазам, мы смотрели, как Грег поднял руку в угрожающем жесте, несмотря на крепко стянутые сзади рукава. Скотт, присутствовавший на многих экзорцизмах, обхватил его, остальные сорвались с места помочь. Плотника удерживали семеро крупных мужчин и одна крепкая женщина, но он буквально разодрал смирительную рубашку изнутри — остатки болтались у него на плечах, встал в полный рост и издал еще более ужасающий рев. Началась яростная схватка, во время которой нас поразила нечеловеческая сила одержимого. Вскоре его тело оцепенело и стало неподатливо-жестким (такое часто случается во время экзорцизма).

Тяжелый и твердый, как железная статуя, Грег резко наклонился влево — нас, восьмерых, повисших на нем, буквально подбросило. Маленькую часовню наполнил скрежет раздираемого металла — одержимый вырывал из креплений привинченную к полу скамью. Мы изо всех сил старались усадить Грега обратно, но это оказалось невозможно. Епископ несколько раз резко махнул кропилом, окропив Грега святой водой, дабы усмирить демона.

– Во имя Иисуса Христа, уймись, дьявол!

Злой дух нехотя подчинился, и вскоре нам удалось усадить Грега на место и зафиксировать. Однажды во время изгнания дьявола я установил однонаправленный микрофон на консоли за церковной скамьей. Одержимой женщине после неистовой схватки удалось завладеть микрофоном. Я пытался разжать ее пальцы, но не мог и окропил ей руки святой водой. Одержимая немедленно отпустила микрофон — святая вода часто так действует на сатанинские силы.

Епископ продолжил ритуал, но едва договорил первую молитву, как Грег шевельнулся, будто просыпаясь. Его губы разомкнулись, и вместо рычания мы услышали два тихих слова:

– Он ушел!

Крупный мужчина нагнулся вперед и разрыдался, как ребенок.

– Правда ушел! Я его не чувствую! — потрясенно бормотал он.

Это был рекордно короткий экзорцизм — все закончилось в пять минут. Чтобы убедиться, что это не уловка дьявола с целью выгадать время, епископ довел обряд до конца.

Грег, плача, повторял:

– Он ушел! Я в порядке!

Почему злой дух бежал так быстро? Он мучил Грега много лет, но, по сути, был демоном низкого уровня, бесом, который явно уступал нашим силам. Не выдержав, он бежал тем же путем, что и вошел, как вор в ночи. В Греге произошла заметная перемена: растерянность и страх на его лице сменились радостным удивлением.

То была очень трогательная сцена: спустя четверть века проклятье ликантропии наконец снято. Все еще плача, Грег поблагодарил нас и Господа за избавление и бросился обнимать жену. Рука об руку они вышли из часовни, и я помолился, чтобы эта пара обрела счастье, так долго ускользавшее от нее.

У церкви я попросил Люсинду позвонить через несколько дней и сообщить, как дела. Через неделю услышал в трубке ее взволнованный голос:

– Грег очень подавлен. Это дурной признак, вы не знаете?

Я заверил женщину, что это нормальная реакция. Избавившемуся от одержимости уже никогда не стать прежним: нельзя побывать в лапах зла и вернуться как ни в чем не бывало. Даже ассистенты вроде нас с Джо во время экзорцизма утрачивают частицу себя, поэтому можно не сомневаться: демон, пробывший в человеке хотя бы сутки, не уйдет с пустыми руками. Со временем большинство людей исцеляются, а посттравматический стресс — совершенно нормальное явление. Это как если бы вас освободили после долгого заключения в тюрьме: годы, проведенные в камере, страх, тревога о будущем не могут мгновенно изгладиться из памяти; адаптация — дело небыстрое. Хотелось бы мне знать психотерапевта, который на религиозной основе консультировал бы людей после экзорцизма. Я всегда помогаю, если они звонят, но навязываться не в моих правилах. Мой совет бывшим одержимым: поменьше вспоминать о своем испытании. Во-первых, демон не сможет снова прийти к ним, ухватившись за протянувшуюся мысленную связь-ниточку, а во-вторых, так проще жить дальше.

Я дал Люсинде обычные рекомендации при депрессии после экзорцизма: молитва и духовная жизнь. Люсинда пообещала, что они с мужем начнут ходить в церковь и чаще молиться. Я тоже обещал молиться за них. К Рождеству мои молитвы были услышаны — в открытке Люсинда писала: «Грег чувствует себя прекрасно. Мы регулярно ходим в церковь, не пропускаем ни одной воскресной службы. Жизнь медленно возвращается в нормальное русло. Подумать только, эта тварь была с нами двадцать пять лет! Я до сих пор холодею, вспоминая пережитый ужас. Спасибо Богу и епископу Маккенне, что все наконец позади».

Два из моих расследований проходили в Квинсе, и в обоих случаях люди пострадали из-за нехороших соседей человеческой и нечеловеческой породы. В том районе, куда от меня можно дойти пешком, помимо небедного среднего класса селятся не чурающиеся работы представители многих этнических меньшинств — в основном итальянцы, ирландцы, немцы, евреи и испанцы. На обсаженных деревьями улицах можно встретить дома в несколько этажей и строения на две-три семьи.

В первом случае семья из четырех человек оказалась в опаснейшей ситуации, неудачно сдав цокольный этаж своего особнячка, хотя новые жильцы казались вполне респектабельными: почтенные седовласые супруги, специалисты по финансовому планированию, жившие со своими взрослыми детьми. Как вскоре довелось узнать Нине и Марко Сальваторе, у этих хорошо одетых людей, часто принимавших у себя группы не менее элегантных гостей, имелся свой скелет в шкафу: они были практикующими сатанистами, а отец семейства еще и плотно сидел на кокаине. Наркотик оказывал на него странное действие: закинувшись зельем, этот мужчина солидного возраста всякий раз отправлялся в епископальную церковь через улицу. Он шел туда не покаяться в грехах — нет, он останавливался на пороге и принимался кричать и браниться последними словами, призывая Сатану. Несколько раз приезжала полиция, и всякий раз дебоширу велели заткнуться и валить домой, что он послушно и делал.

Вызывающее поведение нетипично для серьезных сатанистов — те обычно избегают привлекать к себе внимание, но, с другой стороны, исповедовать Сатану тоже не совсем нормально, если задуматься.