Софи глянула на Фитца, но тот понимал не больше ее самой.

– Это доверие, – сказал им Тирган. – Доверие придает уверенности выйти из безопасности нашего сознания и окунуться во тьму чужого. Оно питает нас, ведет нас, толкает вперед, даже когда надежды не остается. Именно доверие свяжет вас двоих, чтобы вы могли столкнуться с испытанием как единое целое. Так скажи мне, Фитц, – произнес он, оборачиваясь к нему, – ты доверяешь Софи?

– Конечно.

– Ты уверен? Абсолютно уверен? – подчеркнул Тирган. – Если мне не изменяет память, недавно у вас были слегка натянутые отношения.

Фитц опустил голову.

– Знаю, я вел себя как полный придурок. Но я правда тебе доверяю, – сказал он Софи. – Надеюсь, и ты мне тоже.

– Ну разумеется! – ответила та – пожалуй, излишне быстро.

Мгновение Тирган изучал их, потирая подбородок.

– Нет. Не убедили. Я вижу дружбу и вольность. Но вам нужно быть полностью уверенными друг в друге. Поэтому я подготовил особое упражнение, – он сложил руки на груди и дождался, пока они посмотрят на него. – Чем больше мы кого-то понимаем, тем больше ему доверяем, согласны?

Софи с Фитцем кивнули.

– Очень рад, что вы так считаете, потому что ваш успех будет полностью зависеть от того, насколько вы готовы открыться и искренне довериться друг другу.

Было в его тоне что-то почти зловещее, и Софи, сглотнув, осознала, что во рту пересохло.

– Софи, – сказал Тирган, вынуждая обратить на себя внимание, – раз Фитц больше не может передавать тебе мысли, для этого упражнения тебе придется открыться его разуму – а пока что сосредоточьтесь на чем-нибудь неважном. На носках, или на салфетках, или на небных язычках.

– На небных язычках? – одновременно переспросили Фитц с Софи.

Тирган улыбнулся:

– Теперь только о них вы и будете думать.

Он был прав – мысли Софи были полны шариков, свисающих у нее в горле, и когда она открыла свой разум Фитцу, он представлял то же самое.

Софи не знала, смешило ее это или вызывало тошноту.

– Ладно, я внутри, – сказала она.

«Как в старые времена, а?» – подумал Фитц.

«Почти что», – передала Софи, решив не упоминать, что читать его мысли легче, чем слушать, как он кричит у нее в голове.

– И что теперь? – спросил Фитц у Тиргана.

– А теперь перейдем к самому веселому – хотя у вас могут возникнуть затруднения. Я хочу, чтобы вы рассказали друг другу по три факта о себе, которые никто больше не знает…

– По три? – перебила Софи.

– Хочешь больше? – спросил Тирган.

– Нет, трех хватит! – вмешался Фитц.

Он нервничал не меньше Софи, и от этого ей полегчало.

– Нельзя говорить о том, что вы уже рассказывали другим, – добавил Тирган, обрекая их на страдания, – и это должны быть важные секреты. Не «Я сегодня не завтракала» или «Я всегда засыпаю на эльфийской истории». Вам надо выйти за пределы зоны комфорта и по-настоящему друг другу довериться. Поняли?

Они кивнули, и Софи пожалела, что столько всего рассказала Биане. Тирган опустился на свой стул, нажал на серебряную кнопку на подлокотнике, приглушая свет, и в темноте все показалось более сокровенным – как, видимо, и планировалось. Но ладони у Софи так вспотели, что прилипли к плащу.

– Представьте, что меня тут нет, – сказал Тирган. – И постарайтесь забыть и о Сандоре тоже. Упражнение пройдет успешней, если вы сосредоточитесь лишь друг на друге. И не забывайте: чем большим вы поделитесь, тем лучше будете работать вместе.

Потянулась бесконечная тишина, и в конце концов Софи передала: «Ну… как поступим?»

«Наверное, будем по очереди», – подумал Фитц в ответ.

Они оба заерзали, явно не желая начинать первыми.

«Можем сыграть в «Камень, ножницы, бумага», – предложила Софи, – кто проиграет – будет первым».

«Я понятия не имею, о чем ты».

«Ух ты, серьезно?» – Софи объяснила правила, и, хотя Фитц так и не понял, как бумага способна побить камень, они решили сыграть.

Разумеется, Фитц выбрал бумагу.

И, разумеется, Софи победила его ножницами.

Фитц поник.

«Уфф, как же неловко. Нет, я тебе доверяю, конечно. Просто… если я расскажу единственное, что пришло на ум, ты решишь, что я дурень».

«Быть того не может. Ты самый крутой из всех моих знакомых».

«Даже круче Кифа?»

«Ну… может, тут ничья».

На его губах медленно расцвела улыбка.

«Думаю, с этим я смирюсь. И надо, наверное, заканчивать тянуть время, да?»

«Да нет, не спеши. На самом деле можешь спокойно дотянуть до конца занятия. Тогда мне тоже не придется ничего рассказывать».

«Думаешь, нам сойдет это с рук?»

«Почему-то я в этом сомневаюсь».

«Ладно, давай начнем, – он расправил плечи и сказал: – Я… не могу уснуть без красного плюшевого дракона, которого мне дал Элвин».

Софи хихикнула, не успев сдержаться.

«Видишь. Так и знал, что ты сочтешь меня дурнем!»

«Ай, ты и так знаешь, что я люблю спать с плюшевыми игрушками. Просто я даже не думала, что и ты тоже».

«Ага. Это началось недавно. Элвин принес мне его после того, что случилось с отцом, и сначала я хотел оторвать ему голову – я тогда очень злился».

Его мысли захлестнула волна горьких воспоминаний, и Софи изо всех сил постаралась их заблокировать. Ни она, ни Фитц не хотели переживать их заново.

«Ну и вот, – подумал он, отворачиваясь и пару раз моргая. – Я запихнул дурацкого дракона под кровать и на несколько дней о нем забыл. Но потом мне приснился ужасный кошмар, и меня всего трясло. И я вспомнил тот день, когда ты прощалась с семьей, как ты плакала на полу, и ничего не помогало, пока ты не послала меня за Эллой. И как только я тебе ее отдал, ты внезапно успокоилась. Ну, конечно, было видно, что тебе тяжело. Но все же стало чуть лучше. Поэтому я достал этого дурацкого плюшевого дракона и обнял его, и почему-то теперь без него не уснуть, хотя все уже в порядке. Ну… почти что».

Его разум переполнился тем же страхом, какой ощущала Софи при мыслях об Алдене – только в тысячу раз хуже.

«С твоим папой все будет хорошо», – пообещала она.

«Знаю». Но Софи все равно чувствовала его сомнения.

«У дракона есть имя?» – спросила она, стараясь разрядить обстановку.

«Я надеялся, что ты не спросишь, – он отвел взгляд и добавил: – Элвин звал его… мистер Обнимашка».

Софи закрыла рот рукой, чтобы сдержать смех, но вместо этого фыркнула.