Она оперлась на это чувство, окружая искру своим сознанием и превращая ее в бушующее пламя. А затем она встретилась взглядом с холодными пронзительными глазами Бронте, гадая, видит ли он огонь в ее глазах, и направила на него всю энергию до последней капли, врываясь в его сознание самым горячим сгустком счастья, что она только смогла собрать.

Бронте судорожно вздохнул от врезавшейся в него силы, но вздох тут же превратился в смех.

Нет – в хихиканье.

Она заставила Бронте хихикнуть!

Он закрыл рот рукой, будто был поражен не меньше ее, но сквозь пальцы продолжал прорываться смех, пока все его лицо не покраснело, а тело не затряслось.

– Поразительно! – воскликнул Кенрик, когда Бронте рухнул на колени, хохоча так, что потекли слезы.

Но глядя на катящиеся по его щекам слезы, Софи поняла, что они вовсе не от радости. Может, Бронте и улыбался, но в глазах его стоял искренний ужас.

Она схватила его за плечи и затрясла, пытаясь привести в чувство. Но Бронте продолжал хохотать, все больше и больше скатываясь в истерику.

– Спокойно, – сказал ей Кенрик, взяв Софи за руку и дождавшись, пока она на него посмотрит. – Что бы ни происходило, у тебя есть силы все исправить.

– Откуда вы знаете?

– Потому что я видел, как ты творишь чудеса, Софи. Просто поверь в себя.

Она до боли сильно сглотнула, потянувшись к вискам Бронте. Его заостренные уши оказались куда гибче, чем она думала, а когда она коснулась пальцами его лица, кожа на ощупь была холодной и липкой.

– Ты справишься, – повторил Кенрик.

Софи понадеялась на его правоту, трижды глубоко вздохнула и проникла сознанием в разум Бронте.

Его воспоминания напоминали ил. Плотные, холодные, как сугроб, – а когда она попыталась разобраться в них, что-то отталкивало ее, погружая все глубже и глубже в трясину.

«Бронте?» – передала она, вновь и вновь зовя его по имени.

Он не отвечал. А когда она попробовала послать радостные мысли – как делала с Алденом, – теплые отблески отразились от ила и ужалили ее.

«Хватит, Бронте! – крикнула она. – Или вам придется выбираться самому».

Резкие слова утонули в темноте, которая начала успокаиваться и теплеть, впитывая скрытые за ними эмоции.

«В этом все дело?» – спросила она. Бронте нужно было больше злобы?

Это был обратный подход, но других идей не было. Поэтому она подумала о Стине, о Марелле, о шепотках, повсюду следующих за ней. О мятежниках и об ограх, обо всех, кто пытался навредить Силвени. О кошмарах, о тревогах и о тяжелой ноше, которую взвалил на нее «Черный лебедь» перед тем, как бросить ее.

Раздражение лилось из нее рекой, и та хлынула в сознание Бронте, растворяя ил и поднимая Софи все выше и выше, пока она не оказалась свободна.

Бронте сел, тяжело дыша и стискивая голову.

Прошло несколько секунд, а затем он повернул к ним залитое слезами лицо и произнес:

– Мы больше никогда не поднимем эту тему.

– А можно в следующий раз посмотреть, как ты пытаешься убить старейшину? – спросил Киф, кидая золотистый порошок на дорогу, ведущую к главному зданию. Леди Каденс дала им что-то под названием «мускусная амбра» и сказала рассыпать ее по всем дорожкам Фоксфайра. И отработка была бы не такой ужасной, если бы от амбры не пахло гнилыми бананами. Киф сказал, что этим же порошком осыпали все Убежище.

Еще один метод защиты от огров.

– Я не пыталась его убить, – прошептала Софи, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что рядом нет никого из одаренных. – Я не знаю, что случилось, – как и Бронте с Кенриком. В одно мгновение он меня оскорблял, а в следующее – рухнул на пол.

– Тебя явно лучше не злить. Ой-ей, мне стоит бояться? – спросил Киф, когда Софи недовольно глянула на него. – Что, собираешься мне врезать?

– Если бы.

Ей хотелось врезать самой себе за то, что рассказала Кифу о произошедшем.

Но нужно было сказать хоть кому-то. Чем больше она думала о занятии, тем сильнее зудело сознание, говоря, что что-то не так.

– К тому же его сломил не гнев. На самом деле с помощью гнева я привела его в чувство. И это как-то странно, согласись? У него же практически аллергия на счастье.

– Эм, ты Бронте-то видела, нет?

– Да знаю. Но я бывала в разрушенных разумах и ни разу не чувствовала такой илистой темноты, как сегодня.

– Может, у всех инфликторов так. Без обид, но способности у вас жутковатые.

Софи не спорила. Была бы ее воля, она бы избавилась от опасной способности. Но таланты нельзя было отключить после получения. И какой бы жуткой способность ни была, Софи сомневалась, что дело в ней. Особенно если учесть, как Бронте не пускал ее в свои воспоминания. Как будто ему было что скрывать…

– Ты милая, когда волнуешься, в курсе? – спросил Киф.

Софи бросила горстку мускусной амбры ему под ноги, и вокруг него взвилось облако вонючей золотистой пыли.

Киф рассмеялся, кашляя.

– Ну держись.

Он запустил в нее большой пригоршней порошка, и Софи ответила тем же, попадая ему в плечо и тут же пускаясь наутек.

Киф погнался за ней, швыряя горсть за горстью в пытающуюся увернуться Софи. Она так хохотала и так сосредоточилась на контратаке, что забыла смотреть, куда идет. И именно поэтому она врезалась в леди Каденс за мгновение до того, как Киф случайно швырнул мускусную амбру разъяренной наставнице прямо в лицо.

– Не принимай все близко к сердцу, Фостер, – посоветовал Киф, пока они шли на послеобеденные занятия. – Пусть леди Каденс напишет сколько угодно жалоб даме Алине. Все равно наблюдать, как она откашливает попавшую в рот амбру, – один из лучших моментов в моей жизни.

Да, момент и правда был бесценным.

И жалоба не особо волновала Софи – хотя и рада она не была. Леди Каденс прочитала ей бесконечную лекцию о том, что, учитывая окружающие исцеление Финтана споры, Софи нужно как никогда усердно доказывать, что она – прилежная гражданка эльфийского мира. Но Софи интересовало лишь то, откуда все знают столько секретной информации.

Ее явно сливал кто-то из аристократии – а многое из того, что народ прослышал, знали только старейшины.

– А вдруг это Бронте сливает секретную информацию Совета? – прошептала она. – Это бы объяснило, почему он не давал мне увидеть свои воспоминания.

– Но зачем ему это? Он бы просто добавил себе проблем.

– Может, и нет. Он сам сказал, что голосовал против исцеления Финтана. Может, он пытается помешать, настраивая народ против Совета.

– Ну, может. Но все равно притянуто за уши. Бронте дольше всех в Совете – куда дольше. Сомневаюсь, что он стал бы подрывать его авторитет.