Хотя на самом деле братский союз был бы очень полезным для самой Рязани. На пути любого татарского нападения она лежала первой. А война ещё не закончилась. Мамай даже после разгрома не угомонился. Да ему и нельзя было. В Орде презирали слабых и проигравших. Татары бросали таких предводителей. Уходили к другим, у кого удачи, победы, добыча. Поэтому Мамай сразу же стал собирать свои разбежавшиеся отряды, зазывал новых желающих. Нет, покорять Русь он больше не надеялся. Но хотя бы устроить набег на окраины. Воины ободрятся, что они отомстили. Смогут пограбить. Значит, и Мамая снова будут уважать. Вот тут и попала бы под удар Рязанщина. Её потрошить было легче и безопаснее, чем владения Дмитрия Донского.

Но за Мамаем следил из Сарая хан Тохтамыш. А для него всё получилось просто прекрасно! Соперника разбили русские, а силы Тохтамыша остались целыми. И хан, послушный Мамаю, погиб! Значит, его власть стала вообще незаконной! Владыка черноморских степей до Руси так и не дошёл. Едва выступил в поход, как ему доложили – приближается какое-то войско. Он приказал готовиться к бою. Но и чужое войско остановилось. Оттуда прискакали гонцы, кричали: Тохтамыш – законный хан, потомок Чингисхана. А Мамай – самозванец, захвативший власть. К тому же трус. Мурзы и воины Мамая и без того возмущались им. Повёл их на разгром. Когда припекло, первым удрал, бросил их. Сколько бойцов погубил! Стоит ли служить такому вождю? Татары целыми отрядами стали уезжать в лагерь Тохтамыша.

Мамай увидел – дело плохо. Прихватил свои богатства и ночью умчался, пока его не схватили. Но теперь у него не осталось ни подданных, ни владений. Поехал к генуэзцам в Кафу. Верил – они его друзья. Они же и на Русь подталкивали идти. Приютят, не выдадут. Но он ошибся. Для них тоже неудачник был не нужен. Набрал денег для похода на Москву, наобещал массу пленных, монополии на Руси – и не выполнил. Сейчас генуэзским и ордынским купцам нужно было налаживать дружбу уже не с ним, а с Тохтамышем. Он новый властитель, и рабов на продажу будет поставлять он. Мамая генуэзцы просто прикончили, а его богатства забрали себе.

Но и Тохтамыш оценил, какую силу показала Русь. Отправил к Дмитрию Донскому послов. Не приказывал свысока, а обращался, как к союзнику, – дескать, я победил нашего общего врага Мамая, отныне буду царствовать в Орде. Великий князь и его бояре были довольны таким уважительным тоном. Отправили в Сарай своих послов. Поздравили Тохтамыша, что он стал ханом. Послали ему богатые подарки. Но про дань больше не вспоминали. Ведь и Тохтамыш должен понимать – Русь изменилась. Это уже не та страна, с которой можно драть три шкуры. Вполне можно жить иначе. Чтобы и для Орды было выгодно, и для русских. Торговать друг с другом, помогать в войнах.

О великой русской победе узнали не только в Сарае. О ней услышали и в Италии, Германии, Польше, Византии. Хотя в Константинополе в это же самое время разыгралась совсем не красивая история. Великий князь уже давно послал туда своего помощника Митяя, чтобы его поставили митрополитом. Но оказалось, что до Византии он не доехал. В пути заболел и на корабле умер. А делегацию отправили большую – несколько бояр, священников. Один из них, Пимен, настоятель монастыря из Переславля-Залесского, стал подговаривать других: как долго ехали, и что, обратно возвращаться? Пускай митрополитом поставят меня. Я уж вас не обижу. Награжу всех, кто поможет.

Боярам и священникам показалось интересным. Почему бы и нет? В Москве послам на всякий случай дали несколько чистых листов с подписью и печатью великого князя. Вдруг письмо придётся переделывать? Вдруг пока будут ехать, патриарх сменится? Митяя по-тихому похоронили на берегу. А в чистое письмо вписали имя Пимена – дескать, государь Дмитрий Иванович просит поставить его в митрополиты. Но из Киева в патриархию нажаловался Киприан. Что его выгнали из Москвы. Что великий князь хочет поставить в митрополиты верного ему Митяя. А вместо Митяя вдруг явился какой-то неведомый Пимен. Да и про похороны на берегу узнали. Заподозрили – здесь что-то неладное.

Пимен пробовал исправить дело. Раздавал взятки. У послов было с собой немало денег, дорогих мехов. Даже этого не хватило. Он ещё и набрал в долг у генуэзских купцов. Неизвестно, помогли бы ему взятки или нет. Но тут пришли известия, как Дмитрий Донской разгромил Мамая. Патриарх рассудил – с такой могучей державой надо дружить. А вдруг письмо настоящее? Он посвятил Пимена в митрополиты. И наконец-то согласился на давнее требование русских. Выдал особую грамоту, что отныне митрополиты на Русь будут назначаться только по выбору великого князя. Кого он назовёт, того и поставят.

Но пока в Византии тянулись эти дрязги, оттуда в Москву приезжали купцы. Дмитрий Иванович узнал – его послы затеяли обман. Он очень разгневался. Запачкали ложью Русскую Церковь, государя, всю Русь! И что было делать? Принять обманщика митрополитом? Или снаряжать новую делегацию в Константинополь. Объясняться, что Пимен предъявил поддельное письмо. Это же вообще опозориться на весь православный мир.

Дмитрий Донской советовался с боярами, епископами – и вспомнили про Киприана. Раньше-то он был подручным Ольгерда. Подыгрывал ему, чтобы подчинить Русь. А сейчас в Литве правит не Ольгерд, а Ягайло. Притесняет православных. Киприану в Киеве стало совсем не сладко. Почему бы не перезвать его к себе? Митрополит он настоящий, законный. Хорошо служил Ольгерду – может так же хорошо послужить Дмитрию Ивановичу. Будет привлекать литовских православных к Москве. Отправили ему приглашение.

Киприану и впрямь приходилось туго. Литовские князья-язычники с ним совсем не считались. Того и гляди, вообще выгонят. А тут его позвали управлять всей Русской Церковью, жить в богатых кремлевских палатах! Он согласился сразу же. Дмитрий Иванович торжественно встретил его. О прошлых ссорах больше не вспоминали, будто их и не было. Послы из Византии тоже возвратились. Но их в столицу даже не допустили. Арестовали в Коломне. Бояр, участвовавших в обмане, посадили в тюрьму. Пимена сослали в монастырь в глухой городок Чухлому.

А между тем победа на Куликовом поле отозвалась и в Литве. Раньше Ягайло враждовал только с православными. Но когда он повёл войско к Мамаю и сбежал от русских, его стали презирать и язычники-литовцы. Брезгливо качали головами: разве это государь? Слабак и тряпка. Против Ягайлы выступил его дядя, Кейстут. Воины поддержали его, провозгласили великим князем. Он обратился к Дмитрию Донскому, предложил заключить союз. К Кейстуту уехали боевые товарищи русских, Андрей и Дмитрий Ольгердовичи. Дядя вернул им прежние удельные княжества, Полоцкое и Брянское.

Правда, Ягайло всё-таки победил, ложью и коварством. Сделал вид, что согласен подчиняться Кейстуту, устроил большой пир. А когда дядя и его бояре крепко выпили, их всех перебили. Но и Ягайло теперь дрожал от страха, что его вот-вот свергнут. Сын убитого Кейстута Витовт убежал в Пруссию, попросил помощи у немецких рыцарей. А особенно Ягайло боялся Дмитрия Донского. Считал его всемогущим – победитель Мамая! Если он выступит против Ягайлы – конец.

Чтобы уцелеть и удержаться на литовском троне, он нашёл единственный выход. Поклонился… Дмитрию Ивановичу. Попросил в жёны его дочь. При этом поклялся самому перейти в Православие и окрестить в православную веру всех литовцев. И признавал московского государя старшим над собой, обещал подчиняться ему и слушаться. Литва соглашалась присоединиться к Московской Руси! Добровольно, без всякой войны! В 1382 году составили договор, подписали его, поставили печати. Осталось только выполнить. Сыграть свадьбу Ягайлы с княжной Софьей Дмитриевной. Начать православное крещение Литвы. И она начнёт постепенно прирастать к Москве – так же, как Тверь, Рязань. Но помешала неожиданная беда…