– Да.

– Работайте! – приказал полковник, а у меня зазвонил телефон. Сунула руку в карман, отключая звук. Вячеслав Алексеевич, бросив на меня короткий взгляд, встал из-за стола, добавляя: – Дай-ка я посмотрю на них. – И они вышли за дверь.

Ректор посмотрел на меня с осуждением. Можно подумать, я нахожусь на занятиях!

– Простите, я выйду, – зачем-то извинилась я и направилась на выход, по пути принимая звонок.

– Сейчас ты, – услышала я незнакомый мужской голос, останавливаясь в коридоре, – никуда не заходя. Ни с кем не разговаривая. Выйдешь из университета. С улицы поймаешь такси и приедешь к себе в дом в Алексеевку. – Я чуть не выронила телефон. – Иначе Буран ляжет и не встанет. Поняла? – прозвучало холодно и чётко.

Я посмотрела на полковника с блондином, стоявших всего в нескольких метрах от меня. Молодой человек протянул ему две бумаги. Я догадалась, это наши с Кириллом фотороботы, по которым Вячеслав Алексеевич без проблем нас узнает. И что тогда?.. Они найдут на мне эту дурацкую флешку. И ни за что на свете не отдадут её за жизнь Кирилла. Полковник сам так сказал!

Я попятилась.

– Поняла, – ответила еле слышно, продолжая осторожно, маленькими шажочками идти задом к лестнице.

– И не вздумай с нами играть, – пригрозили мне в ответ.

Кирилл

Первое, что я почувствовал после пробуждения – это боль. Нещадно ломило повреждённое плечо, в ноге горячо пульсировало. Попытка сглотнуть несуществующую слюну обернулась острым, сковавшим горло, спазмом. Дыхание сбилось, и в следующий момент воспоминания неудержимой лавиной прорвали туман, окутавший мой разум.

Вот я побежал в сторону широкой лестницы университета. Резко притормозив, будто кто-то дёрнул невидимый поводок, повернул голову налево – в сторону столовой. Вгляделся в стекло двери, плавно закрывающейся за двумя мужскими фигурами. За ближайшим столиком, лицом ко мне, сидел друг Маши, а напротив – знакомая рыжая макушка.

Успел лишь облегчённо выдохнуть, как началось то, чего я боялся больше всего.

Не обращая внимания на крик и топот почти догнавшего меня охранника, бросился в столовую. Там мне удалось ненадолго задержать нападавших, да только Ангел не торопилась убегать. И я отвлёкся, подгоняя их с Жорой. Это секундное промедление стоило мне… нет, не жизни. Выстрела в ногу. Толчок, яркая вспышка боли, и я покачнулся, одновременно ощутив, как мою шею намертво скручивают в удушающем захвате…

Искоса посмотрел на ранение: выше колена нога была перевязана куском ткани – значит, я им ещё пригожусь. Вопрос: на что?..

Водитель дешёвой иномарки не слишком заботился о комфорте пассажиров и нас периодически потряхивало. На очередной неровности дороги, я не сдержался: злобно зыркнул в зеркало, встречаясь взглядом с лысеющим «трактористом».

– Очухался? – усмехнулся тот.

Мой ответ не требовался, потому я, слегка повернув голову, посмотрел на его напарника, откинувшегося на соседнем сиденье. Что одному, что второму на вид чуть старше тридцати – крепко сбитые, рослые мужики.

Отвернувшись к окну, я некоторое время отстранённо рассматривал мелькающие улицы, высотные дома, людей. Судя по тому, что мне не завязали глаза, эта поездка в один конец. И совсем скоро я узнаю, где располагается пункт назначения.

Слабая надежда на помощь дорожного патруля рассеялась, как только наш автомобиль преспокойно миновал пост полиции на выезде из города.

Через десяток минут, когда мы притормозили на очередном перекрёстке, я догадался о конечной точке маршрута и крепко задумался. Правда, ненадолго. Свернув на просёлочную дорогу, мы въехали в хорошо известную мне деревню и припарковались рядом со стареньким деревянным забором. Мужики без промедления вышли и, открыв заднюю дверь, ловко подхватили меня под руки. Мышцы раненой ноги зажгло огнём, словно в них залили горячую смолу, распространяющую мучительную пульсацию по всему телу.

Наёмники явно спешили укрыться в доме Маши, стараясь как можно быстрее преодолеть разделяющее расстояние.

Не прошло и минуты, как мы очутились в натопленном помещении. Чтобы нагреть такой дом с нуля градусов необходимо не менее двух часов – прикинул я.

Не задерживаясь, мужики потащили меня на второй этаж, а я, кинув взгляд в тёмную кухню, уловил не горящую печку и успел краем глаза зацепиться за связку ключей, подсвеченную тритиевым брелком*. Я хорошо его запомнил: в подрагивающих пальцах взволнованной Маши, несколько раз возвращающейся в дом за забытыми вещами.

Голова не соображала. Липкий туман в сознании начал вновь сгущаться, не давая возможности сосредоточиться. Мысли вертелись вокруг всего произошедшего, но никак не хотели складываться.

Сенцы были заставлены коробками: какие-то из них были запечатаны, какие-то – вскрыты. Поверх стояли бутыли с жидкостью, колбы, валялись перчатки, несколько противогазов. Я нахмурился.

– Да, я тоже не рад, что придётся всё здесь спалить. Но перевозить, к сожалению, уже нет времени, – обронил Шаман, встречающий нас у подножия лестницы, после чего с досадой ударил по одной из упаковок ногой. От удара коробка упала на бок и из неё посыпались фасовочные пакеты, наполненные… грязно-белым кристаллическим порошком. – Да и по х*ю, – добавил он, разворачиваясь, и начал подниматься.

На втором этаже наёмники усадили меня на стул возле дальней стены и тут же ушли. Пробуя выровнять сбившееся дыхание, заметил какое-то движение в углу комнаты.

– От «улыбки»* хмурый день светлей, от «улыбки» в небе радуга проснётся… – пробубнил… Серёга Камышин.

Мать твою… Только этого мастера спорта по юношескому максимализму мне здесь не хватало.

Я присмотрелся: парень сидел на полу, прислонившись спиной к старому деревянному комоду, и вид его был порядком потрёпанным: куртка грязная, джинсы мокрые, но крови я на нём не углядел. Меня насторожила чрезмерно расслабленная поза Серёги… Да он похоже втёртый*. Вместе с этим открытием до меня стал медленно доходить смысл произнесённых им слов.

Пи*дец.

Шаман устроился напротив меня – на ящике, где всего несколько дней назад хранилось охотничье ружьё.

– Буран – кажется, так тебя называют друзья… Знаешь, – сказал он, почесав подбородок, – а мы могли бы с тобой подружиться, если бы ты не был таким…

– Это навряд ли, – выцедил я, обрывая эту лажу.

В ответ он криво усмехнулся, а Серёга завозился в углу, привлекая наше внимание.

– Как же меня бесят эти два ублюдка: он и наш жалкий Джони. Первый – сам себе режиссёр, ведёт собственное расследование втайне от отца: припёрся сюда, заснял нас на камеру телефона. – Шаман перевёл взгляд вниз, где на полу покоились куски раздолбанного мобильника. – Второй – ни на что не годный сопляк, даже не смог справиться с пустяковым заданием: передать своей рыжей деньги за аренду дома. Да ещё и смолчал о стычке с тобой! Я всегда удивлялся, как отец мог связаться с их матерью – с этой тупой шлюхой, – выплюнул он.