детям рай на земле, – прошептала она так тихо, что никто не услышал.

– Ах, если бы ты нашла приличного военного! Они покладисты и снисходительны, когда дело касается таких вещей, – простодушно заметила Нуш.

– Если бы твой отец не пустил по ветру все наши деньги, ты, имея приданое, вышла бы за офицера и нам не пришлось бы вести этот разговор, – с неожиданной горечью произнесла баронесса.

– Из двух одно, – резко повернулась к Фриде Элизабет. – Либо этот мистер Лоуренс остается твоим тайным любовником, как в случае с Доусоном и доктором Гроссом, либо ты прекращаешь эту связь. Ты не можешь бросить Эрнеста.

– Элизабет права. У меня куча дел, и я не хочу больше говорить о твоей глупой интрижке. Ты должна попросить его немедленно покинуть Мец.

Баронесса сложила ладони и подняла глаза к потолку.

– Он похож на шахтера?

– Наверное, необычайно красив? Чем он тебя взял? – Нуш по-кошачьи выгнула шею, затем искоса взглянула на Фриду. – Хорош в постели?

– Для меня он красив. И нет, он не приходит на свидания весь в саже. Он писатель, а не трубочист.

В памяти возник образ Лоренцо. В день, когда он делал бумажные кораблики для Эльзы и Барби. Наклон головы, изгиб позвоночника, счастливый, радостный голос. Именно тогда она испытала к нему чистую и безусловную любовь. Странно, что она запомнила точную минуту. Этот миг ярко запечатлелся в воображении. Почти как фотография.

– Ты слышишь, Фрида?

Баронесса решительно направилась к двери, затем остановилась.

– Значит, решено. Ты сообщишь Эрнесту, что очень скоро вернешься домой, и попросишь этого шахтера уйти. Понятно?

– Человек нашего круга никогда не посмел бы предъявлять подобные требования. Только люди из рабочего сословия способны на такую… – Нуш издала короткий тихий стон, подыскивая подходящее слово. – Наглость. Да, наглость!

Фрида не ответила. Сунув руку в карман, она сжала последнюю записку от Лоренцо – очередной клочок бумаги с просьбой о встрече. Неожиданно ее охватило раздражение. Даже Лоренцо непреклонен и жесток. Что ему не терпится? Почему он требует, чтобы Эрнест немедленно узнал правду? Ее толкают и тянут в разные стороны. Учат, что она должна делать.

Любовь, которая должна была принести освобождение, обернулась против нее. Фриду охватила внезапная тоска по свободе. Захотелось выдернуть шпильки и почувствовать струящиеся по спине волосы. Сорвать с себя одежду, скинуть туфли и помчаться вдоль канала. Далеко-далеко. Как можно дальше от Меца и от Германии, от всех и вся.

Глава 48

Фрида

– Что ему написать? Сестры предлагают все отрицать и возвращаться домой.

Фрида прижала колени к груди, стараясь не обращать внимания на отвлекающие маневры Меца: барабаны и трубы марширующего оркестра, винтовочные залпы, стук дятла по дереву.

– Скажи правду. Телеграфируй, что ты сейчас со мной.

– Вот так сразу?

Фрида задумалась. Пока шли празднества, она чувствовала себя аморфной и вялой, зажатой между двумя жизнями, как толстый моллюск меж двух скал, щупальца которого носит туда-сюда течением.

– Нам нужны беспристрастность и объективность. – Лоренцо откинулся на траву, сцепив руки за головой. – Сейчас не время для эмоций. Я напишу письмо, и ты отправишь его Уикли. Логичное и хладнокровное.

– Так просто?

– Я не могу жить в подвешенном состоянии. Чтобы писать, мне нужна определенность. Нельзя поддаваться эмоциям. Речь идет о нашем совместном будущем.

Она легла на спину рядом с ним, прижавшись лопатками к теплой земле.

– Ты рассказал своим родным?

– Нет. Не хочу им говорить, пока не буду уверен в благополучном исходе. Пока не придут бумаги на развод от Уикли.

– Гм… мои родные знают, почему же ты не хочешь рассказать своим?

– Они не готовы к такой новости. Но я буду бороться за тебя. Не на жизнь, а на смерть. Я люблю тебя. Когда я с тобой, меня переполняет солнечный свет. Я никому тебя не отдам. Ни за что. От тебя зависит мой гений, Королева пчел.

Фрида сорвала одуванчик и подула. Пушинки неторопливо поднялись в густой воздух. Переполняет солнечный свет… солнечный свет… Мысли теснились в голове, споря, толкаясь, вытесняя одна другую.

– Я устала от всей этой путаницы, Лоренцо. Почитай мне стихи, расскажи о цветах. Ты ведь знаешь, как я люблю тебя слушать.

Она приоткрыла один глаз и ткнула пальцем в сторону живой изгороди, усыпанной белоснежными цветами. Там виднелся неподвижный темно-синий силуэт. Фрида нахмурилась. Кто это, почему стоит там, как столб? Она вновь смежила веки. Почувствовала теплое шелковое прикосновение солнца. Меня переполняет солнечный свет…

– Роскошные, недвижные цветы, хрупкие и белоснежные, собранные в крепкие гроздья… мерцают, словно манна… мимолетная… нежная цветочная дымка.

Лились слова, неуловимые и мелодичные, и в каждом таилось обещание чего-то большего.

– Дальше, Лоренцо. Опиши небо.

Фрида удовлетворенно вздохнула и потянулась к любимому, провела пальцами по колючей шерсти куртки, читая в жесткости ткани приметы его бедного детства.

– Бледное, высокое, парящее… ласточки, взмывающие по радуге экстаза… небо и земля сошлись над нами. Прощай навеки, уродливый бесплодный Ноттингем!

Фрида вновь ощутила трепет бегства, понимая, что ей выпал единственный шанс покончить с постылой прежней жизнью, с невыносимым одиночеством. И в то же мгновение ее пронзило острое чувство вины. Торжествовать победу она будет потом, когда договорится с Эрнестом о разводе, когда Монти, Эльза и Барби будут с ней. В том самом рае на земле, обещанном Лоренцо.

Фрида вновь открыла один глаз. Мужчина в синем решительно направился в их сторону. Она закрыла глаза, не желая его видеть. Наверное, идет на какое-то собрание вояк.

Всю неделю по городу разгуливают прусские офицеры, а в каждом дуновении ветра слышится запах седельного мыла и пороха.

Лоренцо перестал подпирать затылок и потянулся к ее руке. Она почувствовала, как струятся, пробегая от кончиков его пальцев по ее ладоням, вверх по рукам, спускаясь к сердцу, вдоль ребер, вниз по бедрам и икрам, его живость и энергия. Ее как огнем обожгло.

– Я не мыслю своей жизни без тебя, – пробормотала Фрида. – Но все так внезапно, и я боюсь за детей.

– Не думай о них сейчас, моя Королева пчел. Я построю дом для всех нас.

– И что же это будет за дом?

Она улыбнулась, представив волшебную картину: первозданно голубое небо, серебристые ручьи в маслянистой солнечной дымке, стрекот насекомых в прогретом воздухе, свистящие странствующие утки для Монти, бабочки-махаоны для Эльзы, дрозды-рябинники для Барби.

– Дом без собственности. В котором можно жить, а не задыхаться. Ничто материальное не должно довлеть над людьми. Долой всякую тиранию, всякое имущество, которое сдерживает и ограничивает.

Фрида вспомнила свой дом в Ноттингеме, приобретенный Эрнестом после болезни. Он трудился по ночам, чтобы купить ей