Однако и там не было спокойного места, поскольку во время жуткого Явления пропала Королева, и все сестры теперь носились по улью, пытаясь отыскать ее и выполнить долг Служения. Соты разносили эхо их жалобных криков: Мать! Мать! Утомленная Флора забралась в разоренный дом и тоже стала искать Королеву.

Она не могла учуять ни единой молекулы, и, судя по всеобщему стону, никто не мог, так как уродливая зияющая дыра на верхнем этаже нарушила баланс запахов улья. Все было в беспорядке – от кодированных плиток пола до самого воздуха, трещавшего от вихря сигналов. И вдруг соты вздрогнули.

Найти Королеву!

Голос Разума Улья прервал стенания сестер и объединил всех в поиске Пресвятой Матери. Флора поднялась на средний уровень, где воздух был насыщен ароматом нового воска. Он был так чист и прекрасен, что несчастные сестры, забыв о своей миссии, толпились в прихожей и жадно вдыхали его, словно на Служении.

Так оно и было – завеса запаха, скрывавшая двери в Восковую Часовню, рассеялась, и оттуда вышла сама Королева в окружении фрейлин. Она была облачена в чистую белую мантию из легчайших восковых кружев, колыхавшихся точно воздух. Ее божественный аромат имел теперь примесь дикого воздуха, дувшего сквозь пробитый и разоренный улей, и, когда она улыбнулась своим дочерям, отчетливые, мощные волны любви и спокойствия поплыли по воздуху.

Пчелы во всем улье не могли нарадоваться – их страх сменился ликованием. С ними была Пресвятая Мать, а что значило богатство без Нее? Они могут добыть еще меда и добудут! Королева никогда прежде не была столь лучезарна, и все сестры смотрели в изумлении на ее свежую мантию из воскового кружева и, благоговейно вздыхая, восхищались новым стилем Королевы.

Пресвятая Мать долго стояла в помещении на среднем уровне, чтобы каждая сестра улья могла оказаться рядом с ней и почувствовать ее запах, а это небывалая привилегия для тысяч пчел, никогда не видевших ее и даже не мечтавших о такой удивительной близости. В результате помещение среднего уровня сделалось местом паломничества бессчетных сестер, и химический баланс улья стабилизировался, породив вибрации Священного Созвучия, которые восстановили силу Разума Улья.

Флора стояла в дальней части помещения, глядя на нескончаемую процессию сестер, на их сияющие, экзальтированные лица. Почувствовав пристальное внимание Флоры, Королева повернулась и поймала ее взгляд. Флора подбежала к ней и преклонила колени, а сердце ее трепетало от волнения.

– Мы скучали по нашей дочери, рассказывающей истории; мы посылали за ней. Но она не пришла.

Аромат Королевы наполнил душу Флоры.

– Мать, я согрешила, прости меня…

Больше она ничего не могла сказать.

– Прощаю, любимая. И всегда буду прощать, ведь ты мое дитя.

– Я не заслуживаю…

Королева мягко коснулась ее, и Флора заплакала:

– Достаточно. Пресвятая Мать не должна растрачивать силы.

Королевские фрейлины увели Ее Величество, и толпа рассеялась.

Флора поднялась на ноги. Ее душа жаждала оказаться рядом с ее яйцом и увидеть, как оно выросло, однако ее корзинки и зоб все еще были полными, а вокруг она видела голодающих и раненых сестер. Первым долгом полевки было обеспечивать благополучие улья, поэтому она должна была поделиться новостями – это не отнимет у нее много времени.

Обычный этикет зала Танцев был временно отменен в связи с Явлением, так что полевки танцевали в любом свободном месте, стараясь быть краткими в своих движениях. Толпу зрителей сдерживала гвардия Чертополоха.

– Все наверх, в Сокровищницу, – созывали они пчел, – никаких проб здесь, внизу! Все наверх, в Сокровищницу, чинить ячейки.

Флоре пришлось прекратить танец. Сквозь разбитые стены Сокровищницы так и струился золотой мед. А за этими стенами было спрятано ее яйцо. Растолкав сестер, она побежала.

* * *

Флора почувствовала, как кто-то касается ее, – это была приемщица, забиравшая пыльцу из ее корзин, и по запаху Флора определила породу Мака. Она слышала странное звучание многих голосов и шум строительных работ неподалеку. Ошеломленная, Флора пришла в себя и увидела, что стоит напротив наполовину наполненного кубка с нектаром эхиума, бурачника, в зале Продувки, где теперь шло строительство.

Она осмотрелась. Из разбитых стен Сокровищницы наверху продолжал сочиться мед, и сотни пчел трудились, чтобы спасти его и снова запечатать соты. Другие сотни сестер передавали по живым цепочкам блоки, панели и осколки воска – от дверей, вверх по стене и до самой крыши, где, держась друг за друга, висели строители. Они чинили ячейки с помощью любого воска, который могли добыть, – из осколков зала Прибытия, стопок свежих белых дисков, доставленных из Часовни, и даже связок желтых ошметков из складского отсека. С земли же многочисленные сестры передавали только что пережеванный прополис для замазки трещин.

Молодая пчелка Мак проследила за ошеломленным взглядом Флоры.

– Я знаю! Целых две стены нашего богатства похитили, а третью разрушили. Но, хвала Матери, остальные три остались невредимы. И посмотрите, как Премудрые трудятся с нами – вы когда-нибудь такое видели? Они так элегантны, даже когда ползают по стенам!

Флора уставилась на жриц, передвигавшихся в высоте между ячейками.

– Я должна станцевать, – сказала она. – Мне нужно в зал Танцев…

– Мадам, вы уже станцевали, разве не помните? И так хорошо, что многие успели вернуться с этим новым нектаром, и он так чудесно пахнет, – говорила Мак взволнованно. – Вам лучше? Хотите, я еще побуду с вами?

– О чем ты говоришь?

Мак осмотрелась и сказала тихо:

– Мадам, вы потеряли сознание. Полевки сказали, это из-за ужасов, которые вы пережили в полете. Когда вы вбежали и увидели разрушения, о, вы так сокрушались и буянили, словно каждая сестра была вам врагом, и вы кричали о потерянных стенах. Мы не можем вернуть их, сестра, но можем отстроить новые.

– Стены. Да. – Флора невидяще смотрела на новые конструкции. – Я это видела.

Те влажные золотистые стены с их богатством исчезли в белой сумке. Ее яйцо утонуло в меду. Ее яйцо пропало. Она почувствовала, как Мак сжимает ее руку, и поняла, что кроха плачет.

– Я тоже видела это, Мадам, и разве мы забудем такое? Как можно? Наш дом разломали на куски, и мы стольких потеряли – я никогда такого не забуду!

– Ну же.

Флора перевела взгляд туда, где раньше была ее колыбель. Внешняя стена тайной комнаты осталась на месте, она была старой и крепкой, ее воск имел другой оттенок, отличный от цвета других построек улья. Похолодев, Флора успокаивала молодую пчелку.

– Ну же, – повторяла она снова и снова и ей, и себе, – ну же.

По залу Продувки прошла волна маскировочного запаха, и появились полицейские. Все сестры прекратили работу и взглянули на них с неудовольствием, ведь несмотря на всю кипучую активность, это по-прежнему было сакральное место. Флора узнала особенно резкий запах Сестры Инспектора и смотрела, как она тихо говорит с Премудрой Сестрой. Очень медленно она отвела свои антенны, чтобы ее присутствие не привлекло их внимания. Жрица повернулась к остальным пчелам.