– Правильно, к черту их всех, – одобрила Делла Стрит,засмеявшись. – И не забивайте слишком себе голову этим, шеф. Сейчас васразделяет с Новым Орлеаном полторы тысячи миль. Получайте свой багаж, а я покаподгоню машину.

Она подбодрила его едва заметной улыбкой и направилась кстоянке. Мейсон получил у носильщика багаж и вышел из аэропорта, когда онаподъехала. Адвокат швырнул сумку на заднее сиденье, нырнул в переднюю дверь,сел рядом с секретаршей и предупредил:

– Делла, постарайся-ка, чтобы за нами не было никакого«хвоста».

– О’кей, посмотрите назад, а я покручусь по переулкам.

Мейсон уселся так, чтобы можно было наблюдать за дорогой.

– Делла, что с Викки?

– Она беспокоит меня, шеф.

– Почему?

– Не могу понять. С ней что-то происходит, и я не могупонять, что именно.

– Что нового с завещанием?

– Это завещание, увы, уже не такое, каким вы его видели.

– Не такое?

– Не такое.

– Что изменилось?

– В конце предложения, – продолжила Делла Стрит, – сейчасстоит превосходный шедевр пунктуации – изящная круглая чернильная точка.

– Да, элегантно, ничего не скажешь.

– Шеф, что они могут предпринять в подобной ситуации?

– Что ты имеешь в виду?

– Будет ли это подделкой?

– Любой знак, который вносится в документ с целью ввести взаблуждение других и внесенный после того, как документ подписан, будетрассматриваться как умышленное искажение документа, то есть его подделка.

– Даже если крошечная точечка не больше пылинки?

– Даже если точка вполовину меньше этой, при условии, чтоона является существенной и значимой частью документа и ее цель быть таковой.

– Ну она и есть теперь таковая.

– Ты спрашивала ее об этом?

– Она ответила, что ее поставила сестра.

Они помолчали. Делла Стрит поинтересовалась:

– Как там, за нами, шеф?

– Вроде бы никто не выражает чрезмерного интереса к нашемумаршруту, Делла.

– Как поступим? Может, вырвемся уже на центральнуюмагистраль?

– Покрутись еще разок, а затем поедем прямо в мотель.Хочется послушать рассказ Викки Брэкстон о том, как закончилась история с этимзавещанием.

Виктория Брэкстон в элегантном костюме, с деловитым и в тоже время напряженным видом ожидала Перри Мейсона и Деллу Стрит в хорошообставленной гостиной люкс мотеля, где Делла Стрит сняла на свое имя номер.Адвокат не стал терять время на околичности и сразу же приступил к делу.

– Не знаю, сколько у нас времени, – начал он, – но его можетоказаться меньше, чем мы рассчитываем, так что давайте ограничимся главным.

– Может, расскажете вначале, что случилось в Новом Орлеане?– задала она вопрос.

– Сейчас слишком долго рассказывать. – Он отрицательнопокачал головой.

– Мне хотелось бы узнать, – настаивала она. – Мне крайнеинтересно все, что делает Натан.

– Это интересно и полиции. Поговорим об этом попозже, если унас будет время. Сейчас же я хотел бы узнать некоторые детали.

– Какие?

– Все, так или иначе связанное со смертью миссис Бейн.

– Мистер Мейсон, это я своими руками дала ей яд.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Как это все случилось?

– Нелли Конуэй положила эти таблетки на блюдце. Она сказаламне: «Когда Элизабет впервые проснется после шести утра, ей нужно будет датьэто лекарство. Не давайте его только до шести утра, но как только она проснетсяпосле этого времени, сразу же предложите его принять».

– Это были три таблетки?

– Да.

– Положенные на блюдце возле кровати?

– Да.

– И что же потом случилось?

– Знаете, мистер Мейсон, тут ничего уж не попишешь. Онапроснулась, и я ей дала лекарство. Именно эти таблетки.

– Кому вы говорили об этом?

– Мисс Стрит и вам.

– Говорили ли об этом полицейским?

– Нет, мистер Мейсон. Я не говорила, потому что в то время,ну, когда полицейские проводили там расследование, мы все были в нервном шоке,и в то время мне и в голову не пришло, что я была именно тем человеком, которыйвручил ей яд. Уж только потом я все сообразила.

– Прекрасно.

– Что прекрасно?

– Что вы никому не сказали. Не рассказывайте никому, неупоминайте об этом, ничего не говорите полиции, ничего и никому.

– Но, мистер Мейсон, разве вы не понимаете, что только черезмои показания они реально могут связать Нелли Конуэй со смертью моей сестры, аНелли, естественно, связующее звено, которое выводит на Натана Бейна.

– Давайте оставим на минуту заботу об этих связующихзвеньях, – успокоил ее Мейсон.

– Мистер Мейсон, я не считаю это честным. Думаю, я должнасообщить им. В тех таблетках, что Нелли оставила на блюдце, был яд.

– Не говорите им об этом.

– Скажите мне, пожалуйста, почему?

– Нет, – ответил он, – сейчас не время. Теперь расскажите отом завещании.

– А что о нем?

– Все. Я не думаю, что ваш брат или его жена знает о нем.

– А какая разница?

– Разница есть, и большая.

– Элизабет не хотела, чтобы Джорджиана – это жена Джима –знала что-то о завещании.

– Почему не хотела?

– Потому что завещание могло бы подтолкнуть ее к еще большейэкстравагантности в поведении, просто к идее, что она когда-нибудь могла бы безпомех попользоваться деньгами Элизабет.

– Но ведь Джим тоже получит часть наследства?

– Все это так, но говорить ей об этом нельзя было. Дело втом, что она чрезвычайно сумасбродная и неуправляемая особа. Ну вот, например,она всегда держит Джима в долгах. Бог знает, сколько у них долгов. Если бы оназнала об этом завещании, я имею в виду, если бы она знала все детали: насколькосильно Элизабет пострадала в аварии и все такое прочее, – то она, несомненно,рванулась бы в новые расходные шалости в расчете на ожидаемое наследство.