– Ну, положим, – вздернув подбородок, заметила миссисБрэкстон, – я-то знаю, когда держать свой язык за зубами, а что касается Джима,он никогда не болтает, не правда ли, Джим?

– Да, дорогая, конечно.

– И ты будешь исполнять инструкции мистера Мейсона, не такли, Джим?

– Да, дорогая.

– Вам нечего беспокоиться, – она обернулась к адвокату.

– Итак, – Мейсон сухо улыбнулся, – все говорит о том, что выоба понимаете, о чем идет речь.

Ночь была ясная и спокойная. Свет звезд ровно сиял в глубиненеба, но его забивали мощные прожекторы в аэропорту. Мейсон влился в потокпассажиров, спешащих к выходу. Выполняя инструкции, Джим и Джорджиана Брэкстонбыли среди первых спустившихся по трапу с самолета, адвокат же пристроился вконце очереди. Пока Мейсон поднимался по лестнице в центральный зал аэропорта,он незаметно и быстро огляделся, ища взглядом Деллу Стрит. Ее нигде не было.Начиная беспокоиться, он направился к выходу и здесь внезапно увидел лейтенантаТрэгга с небольшим чемоданчиком в руке. Тот, нетерпеливо поглядывая нагромадные часы в зале, мерил шагами пол. Мейсон, повернувшись спиной клейтенанту Трэггу, поспешил к выходу. Он уже почти проскочил незамеченным ктяжелым стеклянным дверям, когда Трэгг резко и довольно бесцеремонно окликнулего по имени. Мейсон повернулся, изобразив на лице крайнее удивление. Трэггзаторопился к нему.

– Здравствуйте, Трэгг, – небрежно бросил Мейсон, показываявсем своим видом, что он очень спешит и не может задерживаться.

– Ну так как поживаем, защитник? – спросил Трэгг.

Тон Мейсона мог обмануть кого угодно, но не Трэгга – самогоумного и грамотного полицейского из числа тех, с кем ему приходилось иметьдело.

– Нормально, не жалуюсь. А здесь как дела?

– Догадываюсь, что вы были в Новом Орлеане, не так ли? –Трэгг был в отличном настроении и весьма юмористическом расположении духа.

Мейсон молча кивнул.

– Как же вы тогда здесь оказались, если тамошняя полициясообщила нам, что они запретили вам покидать их город вплоть до особогоуказания?

– Полиция в Новом Орлеане, – веско отрезал Мейсон, – груба,деспотична, несдержанна и невежлива.

Трэгг рассмеялся от всей души, а затем резко перешел насерьезный тон:

– Скажите, Мейсон, вам разрешили уехать?

– Я не привык спрашивать ничьих разрешений и следоватьуказаниям, ограничивающим свободу моего передвижения, до тех пор, пока не будетдоказано в установленном законом порядке, что я совершил то или иное уголовнонаказуемое деяние, – в таком же тоне ответил Мейсон.

– Ну ладно, Мейсон, – лицо Трэгга расплылось в добродушнойулыбке, – будем надеяться, что там, в Новом Орлеане, не случилось ничеготакого, что заставило бы вас изменить своим твердым жизненным правилам.

– Можете быть уверены, – в тон ему ответил адвокат.

– В чем, в чем, а в оптимизме вам, Мейсон, не откажешь.

– А здесь вы для того, чтобы встретить меня? – ироническиосведомился Мейсон.

– Нет, Мейсон, на этот раз я здесь по своим делам и никакогоофициального интереса у меня к вам нет. Если быть честным, то я большеинтересуюсь самолетом, который по расписанию должен вылететь в Новый Орлеангде-то минут через двадцать. Я один из тех нервных и нетерпеливых пассажиров,что не могут сидеть и спокойно ждать, когда объявят о посадке, а должныслоняться по залу, уставившись на центральное информационное табло, как будтоглазами можно подтолкнуть стрелки часов.

– Отправляетесь в Новый Орлеан, чтобы допросить НеллиКонуэй? – полюбопытствовал адвокат.

– Официально, – сказал Трэгг, – мне не полагается делатьзаявления, но неофициально, Мейсон, в Новом Орлеане происходят некоторыедовольно занимательные события.

– Что за события?

Трэгг отрицательно покачал головой.

– Не стоит напускать на себя такую чертовскую секретность, –заметил Мейсон. – Полагаю, что все знают, что Натан Бейн вылетел в Новый Орлеани был схвачен полицией, как только вышел из самолета.

– Серьезно? – Трэгг явно старался не показать удивления.

– Ах, вы не знали, что я в курсе? – Адвокат не скрывалсарказма.

– Вы в курсе многих вещей. Иногда, Мейсон, вы поражаетеменя, когда я узнаю, что вам известно, а иногда бывают случаи, когда ябеспокоюсь, что никогда не узнаю, что же вы знаете. Поэтому я долженпостараться и не дать вам ни малейшего повода узнать, что мне известно.

– Поэтому, – резюмировал адвокат, – тот факт, что Натан Бейнбыл схвачен полицией, а Нелли Конуэй тоже была задержана и дает показания, атакже тот факт, что вы нервно меряете шагами аэропорт, ожидая вылета в НовыйОрлеан, – все это достаточно ясно доказывает: Натан Бейн сделал какое-тосногсшибательное признание, или вы ожидаете, что он расколется к вашемуприезду.

– Вам действительно следовало бы раздобыть тюрбан имагический кристалл, – язвительно заметил лейтенант Трэгг. – Тогда бы вы смоглиоткрыть свое дело, предсказывая будущее, читая мысли, советуя, как заработатьсостояние. Уму непостижимо, как такой талант расходует себя на пустяки.

– Бейн признался в убийстве? – задал вопрос адвокат.

– А почему бы вам не заглянуть в ваш магический кристалл? –иронически усмехнулся Трэгг.

– Не хотите делиться информацией, а, лейтенант?

Трэгг отрицательно покачал головой.

– У меня, Трэгг, будут проблемы с вашим подчиненнымГолкомбом, – вздохнул Мейсон.

– У вас и прежде были с ним проблемы. В этом нет ничегонового.

– Я имею в виду, что у меня будет с ним действительнонастоящая стычка. Я собираюсь хорошенько проучить его.

– Ой ли?

– Я говорю совершенно серьезно.

– Чем же он вам так насолил?

– У него оказалась весьма гибкая выборочная память. Онпочему-то напрочь забыл мой с ним разговор о Натане Бейне.

– Да, сержант Голкомб знаком с Натаном Бейном. – Трэгг сталзадумчивым и серьезным. – Они немало провели вместе времени.

– И что из этого?

– Они вроде как сдружились. Голкомб записался на курсы, гдеобучали ораторскому искусству, в том числе полицейских и помощников шерифов.Натан Бейн как раз преподавал в классе, одним из слушателей которого былсержант Голкомб. И произвел довольно-таки большое впечатление на моегосержанта. Нужно признать, что Бейн – искусный, умеющий убеждать лектор. Когдаон в ударе, то производит впечатление незаурядной личности. Голкомб оказался подсильным, весьма сильным впечатлением. Как-то после лекции, когда они осталисьнаедине, он сказал Бейну, что восхищается его ораторским искусством, тот был,естественно, польщен, они разговорились, и между ними возникло нечто вродедружбы.