– Дорогая, обожди-ка минутку, – вмешался Джим. – Ты ведь незнала, приходила ли она к Натану и…

– Не лезь туда, в чем ты не смыслишь, – резко оборвала егоДжорджиана. – Я знаю наверняка, что она делала и что нет. Я могла бы назватькаждую минуту, когда она делилась со своим Натаном. Могу судить по перемене,которая сразу же происходила в нем. Сначала он пытался гипнотизировать меня каксвою родственницу, но с той минуты, когда он узнал мою позицию, тут жесвернулся, как улитка, и затаил злобу.

– Продолжайте, – попросил адвокат, – давайте поговорим отом, что можно использовать в качестве свидетельских показаний, если они у насбудут.

– Хорошо, мистер Мейсон, я как раз рассказываю вам, чтосразу же после свадьбы он был, правда недолго, самым внимательным мужем.Прикинулся тихоней, прямо-таки танцевал вокруг нее. Затем мало-помалу сталименно тем, кто есть на самом деле. Во-первых, он начал полнеть. Вернее, сталпо-настоящему жиреть. Он просто жрал, жрал и жрал…

– Бог с ним, с этим ожирением, – вздохнул Мейсон, – давайтепоговорим по делу.

– Ну, как я уже говорила, некоторое время он изо всех силстарался произвести приятное впечатление, затем начал показывать свое подлинноелицо. На первых порах он довольно бесцеремонно пытался уговаривать Элизабетпрофинансировать то или иное очередное деловое предприятие, а потом нестесняясь направил свои усилия на то, чтобы получить от нее разрешение на управлениевсем ее имуществом. Но к чести Элизабет нужно сказать, что она довольно быстрораскусила его штучки. Она сама довольно хорошо разбиралась в деловых вопросах иберегла, не транжирила свою собственность, полностью ее контролируя и несобираясь от нее отказываться. Я утверждаю, что Натан переменился с той самойминуты, когда понял, что связал себя с женщиной, которая и не думает плясатьпод его дудку, отдавать ему собственность, а, наоборот, считает ее своей ижелает сама ею распоряжаться. Я знала, что что-то должно случиться. Однажды япредупредила Джима, а потом повторяла то же самое десятки раз. Джим, говорила яему, смотри за этим человеком, он способен на все…

– Мы говорили о его первой жене, – прервал ее Мейсон.

– Хорошо, однажды он подвыпил и неожиданно разговорился освоей прежней жизни, что он крайне редко делал, и тут упомянул о своей первойжене.

– Как ее звали?

– Марта.

– И что же он рассказал?

– Ну, они были женаты уже два года или два года с хвостикоми отправились в Мехико, и она, как оказалось съев чего-то рыбного, внезапнозаболела, очень сильно заболела. Он описал, какой это был кошмар – ночьюперевозить ее через границу и пытаться получить по пути домой квалифицированнуюмедицинскую помощь. К тому времени, когда он доставил ее домой, семейный врачустановил, что она была уже в критическом состоянии. Врач заявил, что это было,без сомнения, пищевое отравление испорченными морскими продуктами. Ну а затемона умерла, и все этим кончилось.

– Как вы определили, что в болезни проявились симптомыотравления мышьяком?

– Я же говорю вам, мистер Мейсон, он сам рассказал о всехдеталях. В общем-то, говорить о таком не очень прилично, но он был под виннымипарами и не стесняясь рассказывал о всех этих неприятных физиологическихподробностях, когда он вез умирающую женщину по дикой мексиканской пустыне. Иименно тогда он упомянул о конфетах. При всей его тяге к жирной пище он терпетьне может шоколада. По его словам, Марта взяла с собой в дорогу коробкушоколада, которую съела уже в Мексике. В ту же самую минуту, когда он толькопроговорился об этом, в ту же самую минуту, запомните, я уже догадалась, чтопроизошло на самом деле. Я порылась в медицинском справочнике, изучила всесимптомы, и, будьте уверены, все они были налицо. Марта была отравленамышьяком, который был в той самой коробке с шоколадом, из которой она взяла исъела несколько конфет сразу же после рыбного обеда.

– Кто ей вручил шоколад? – спросил Мейсон.

– Боже, откуда я могу знать? Но можно биться об заклад, чтоименно он отравил мышьяком шоколад.

– Бейн не обращался к мексиканскому доктору?

– Нет. Марта якобы сама этого не хотела, да и он считал, чтоэто нежелательно. Как сейчас подает эту версию Натан, они оба были уверены, чтоу нее простое пищевое отравление и что, прочистив желудок, она быстропоправится. Словом, они решили не обращаться к местному врачу и добратьсядомой. Если вы меня спросите, почему он хотел доставить ее домой, то я отвечу,что у него есть знакомый доктор, с которым он играет в гольф, и поэтому Натанбыл уверен, что доктор подпишет любое свидетельство о смерти, не задавая лишнихвопросов. Врач согласился с диагнозом рыбного отравления, и, когда она черездва дня умерла, он без лишних проволочек подписал свидетельство о смерти.

– Где они жили в то время? – поинтересовался Мейсон.

– В Сан-Диего.

– А что с телом Марты? Ее кремировали или?..

– В том-то все и дело, – продолжила она. – Он хотел, чтобыумершую кремировали, но ее родители требовали, чтобы ее похоронили, и онинастояли на своем. Сама она не оставила никакого завещания или распоряжения,как поступить после ее смерти, и поэтому ее похоронили.

– Где?

– В Сан-Диего, на местном кладбище.

– Ну что же, я рад, что вы мне все это рассказали, – подвелчерту под обсуждением адвокат. – У нас есть теперь над чем поработать.

– Видишь, – повернулся Джим Брэкстон к жене, – говорил ятебе, что это важно.

– Теперь, – обратился к ним Мейсон, – я хотел бы, чтобы выосознали и поняли одну вещь: никто из вас не произнесет об этом ни слова, покая не разрешу. Понятно?

Они оба кивнули головой.

– Ваши свидетельства могут оказаться очень важными, –подчеркнул адвокат. – Все факты в этом деле перекручены. Нелли Конуэй заявляет,что Натан Бейн хотел заплатить ей за то, что она вручит его жене лекарство,которое якобы облегчит ее страдания, и та не будет слишком нервничать. Неллипринесла мне это лекарство. Я взял одну таблетку для анализа, и она оказаласьобыкновенным аспирином… Бессмыслица какая-то! А затем вдруг Элизабет Бейнумирает. Натан Бейн явно юлит, норовит выскользнуть сухим из воды, заодноприхватив с собой наследство. Чтобы заткнуть всем рот, он явно стремитсябросить тень подозрения на всех, кроме самого себя. В подходящий момент я хотелбы нанести такой удар, который произвел бы воистину ошеломляющее впечатление.Именно поэтому я и хочу, чтобы не произошла утечка этой информации, ни единогословечка. Понимаете?

– Сделаем все, что вы скажете, – заявил Джим Брэкстон.

– Хорошо, договорились, – заметил Мейсон, – и я хотел бы,чтобы вы точно следовали инструкциям. Все может оказаться гораздо более важным,чем вы сейчас думаете.