Олег свернул на узкую дорогу и тихонько включил радио, настроенное на рок-волну. Из динамиков ухающими тревожными ритмами зарокотала песня «Агаты Кристи» «Секрет», пробрала до самых печенок и невольно заставила поежиться. Олег любил в юности «Агату Кристи», но именно эта песня у него всегда вызывала неоднозначные чувства и прочно ассоциировалась с одной работой, увиденной когда-то давно, еще до пожара в Манеже, на фотобиеннале. Работа, как Олег до сих пор помнил, называлась «По пути маньяка»: длинная полоса склеенных отрезков фотографий. Снимки сами по себе в оригинале были безобидны: лужайка, лесок, кочка, заросшая травой. Но несколько раз продублированные, нарезанные тонкими полосами и склеенные в длинную вытянутую линию, они создали странный эффект: если идти быстро вдоль этой работы, то создавалось впечатление, что ты бежишь то по лесу, то по лужайке, спотыкаясь на кочках, падая в низины, вновь поднимаясь и убегая от невидимого преследователя. Когда Олег смотрел на эту работу, в его наушниках как раз играла песня «Секрет». Впечатления от снимков, помноженные на тревожные ритмы и зловещий тон солиста, создали незабываемый эффект преследования. С тех пор каждый раз, когда он слышал эту песню, вспоминал тот «путь маньяка», обрывающийся могильным камнем.

Олег выключил радио и достал из бардачка сигареты. С детства его путь был предопределен: в его семье все мужчины были военными. И его тоже, когда пришло время, отправили в военную академию, туда, где в свое время учились его отец и дед. На последнем курсе, на одном из балов, устраиваемых для курсантов и студенток ближайшего пединститута, Олег и познакомился со своей будущей женой Алисой. В столицу он вернулся уже женатым, покоренный не столько хлебосольными угощениями в доме девушки (а будущая теща, как и большинство местных мам подрастающих дочерей, мечтала удачно выдать дочь замуж за столичного военного, поэтому на разносолы не скупилась), сколько ее длиннющими ногами и кукольным личиком. Сначала Алиса была нежной и ласковой, но, став женой, совершенно переменилась. Отец и дед сделали все возможное, чтобы Олег остался в Москве, а не мотался с молодой супругой по гарнизонам необъятной родины. Но позже, после рождения дочери, Олег сам выбрал путь контрактника. Что им тогда двигало – желание быстро и много заработать или дух авантюризма, – он бы сейчас и сам не мог ответить. О своей скороспелой женитьбе Олег пожалел довольно быстро, но не разводился долго из-за дочери. Конечно, в распаде семьи он тоже был виноват, и сильно: когда Алисе нужна была помощь с крохой, он сбегал в свои командировки, совершенно не думая, каково жене жить в тревогах за него и в ожидании. Там-то, в тех выездах, к нему и привязалась кличка Ягуар – за умение выстраивать хитроумные ловушки и нападать с тылу и врасплох. Сколько-то лет назад, нанюхавшись вдоволь пороху и стоптав не одну пару сапог, заматеревший, продымленный, пропыленный, с натертыми автоматом несходящими мозолями, Олег уволился из армии и открыл собственный бизнес – охранное агентство, а при нем школу настоящих профессионалов-телохранителей. Надо ли говорить, что называлось агентство «Ягуар». А исследование паранормальных явлений стало уже его хобби, отдушиной. Так вышло, что мистическое так или иначе сопровождало его всю жизнь, и однажды в нем проснулось желание докопаться до сути необъяснимых явлений. Команду Олег подбирал долго, сколько мальчишек-технарей сменилось, пока он не остановил свой выбор на Матвее и Павле – сейчас уже не сосчитать. А Лика к ним пришла сама. Прочитала объявление на форуме, созданном им же, и написала ему.

Подумав о Лике, Олег взял телефон и набрал ее номер.

– Привет, старушка! Ну что там? Есть новости?

– Нет, – ответила Лика, и в ее голосе просквозила печаль. – Алексей с ума сходит, еле-еле уговорили хоть немного отдохнуть, – поспал час и опять ушел на поиски. Ребята тоже отправились с ним. А я собираюсь…

– Погоди, Лика, не уходи. Мне с тобой кое-что обсудить надо.

– Удачной, значит, вышла поездка?

– Можно и так сказать. Встретился с этой девушкой, поговорили. Она мне много чего рассказала, но все так сумбурно, придется отделять зерна от плевел, и в этом ты мне поможешь.

– Когда будешь?

– Через час. Для обеда уже поздно? Я голоден, как пес.

– Если бы ты сказал, как ягуар, я бы тебе больше поверила, – засмеялась Лика. – Кафе возле гостиницы должно быть открыто, встретимся там через час.

– Слушай, погоди… Повтори мне еще раз то, что ты говорила про эту пропавшую девушку, Марину? Что ты тогда почувствовала?

– Что она помечена смертью, Ягуар, – вздохнула Лика. – Холод от нее шел, могильный такой. И зловонный. Конечно, не от нее самой по-настоящему так пахло. Я про другое зловоние говорю.

– Я понимаю.

– И еще… будто к ней некое подселение произошло, давно, и она с ним живет уже не один год. И эта присосавшаяся к ней сущность ею может управлять, влиять на ее настроения, желания, коверкать судьбу. Такая испорченная программа жизни из-за пойманного «вируса». Но где и когда она его «поймала» – не знаю.

– Я знаю, – уверенно ответил Олег, вспоминая рассказ Олеси. – И с этим, моя боевая подруга, мы тоже будем разбираться.

Они долго сидели в кафе, в котором ужинали и обедали накануне. Готовили тут хорошо, цены были несравнимы с московскими, порции тоже приятно поражали размерами. Пока Олег уплетал вторую порцию отбивной с картофельным пюре, заедая все салатом и запивая простой водой, Лика внимательно изучала привезенную им папку.

– Вкусно как! – с удовольствием выдохнул Олег, отодвигая пустую тарелку. – Давно пюре не ел, да еще чтоб такое – домашнее.

– Жениться тебе надо, Бойцов, – меланхолично произнесла Лика, не отрывая взгляда от распечаток. – Будешь приходить домой, а там тебе – отбивные с пюрешечкой.

– Еще не факт! – поморщился Олег. – Моя экс готовить не любила и не умела, даром что мамашка ее такие кулебяки с пирогами заворачивала! Если бы заранее знал, что все эти разносолы мамашей приготовлены, а не будущей благоверной, глядишь, еще бы призадумался. Лик, а ты умеешь пюрешечку делать?

– Угу.

– И пирожки с мясом?

– И кулебяку, Бойцов.

– Жениться на тебе, что ли?

– Старовата я для тебя, Олежек. – Лика наконец-то подняла на него глаза и усмехнулась.

– Всего каких-то пять лет разницы.

– Десять, Олежек, десять. Да и ходила я уже замуж. Три раза. Больше не хочу. А хочу свободы, минимума обязательств и никаких привязанностей. Привязанности, понимаешь, как камни держат и на глупости толкают.

– А также на подвиги.

– Мне подвигов уж тем более не хочется, – усмехнулась она и посмотрела в окно. – Ишь ты, как разбушевалась непогода. День, а темно, словно ночью. В Москве так же?

– Нет, – качнул головой Олег. – В Москве было солнце.

Солнечная полоса закончилась резко, будто отсеченная ножом, едва его джип свернул на проселочную дорогу, ведущую от трассы к поселку. Граница была так заметна, будто в этом месте мир разделился на два – солнечный и теневой. Машина нырнула в темный «туннель», где небо было низким и черным и сверкали молнии. Ветер срывал охапками листья и швырял их в окна машины, буйствующие, будто в припадке, деревья тянули к джипу свои оголившиеся ветви, похожие на высохшие руки, то ли моля о спасении, то ли в желании хлестнуть побольнее. Олег даже удивленно сбавил скорость, хотя проскочить этот участок ему хотелось поскорее. Но чем ближе он подъезжал к поселку, тем неистовее становилась буря. Вот и сейчас, за то время, что они сидели в кафе, разгневанное небо успело закидать землю градом-упреками, а теперь щедро выливало на нее злые слезы.