— Да, ваша милость… — обреченно вздохнул маг. И, привалившись к косяку, скрестил руки на груди.

Я изо всех сил сжала кулаки, потом закрыла глаза и, набрав в грудь воздуха, решительно воткнула в контур печати Костра силы последнюю перемычку.

Мда… Идея пережить этот процесс стоя оказалась на редкость дурацкой — уже через секунду после того, как активированное плетение начало тянуть из меня силу, у меня потемнело в глазах и начали подгибаться колени. Еще через две от затылка и до поясницы прокатилась волна холода. Такого жуткого, что меня сначала затрясло, как припадочную, а потом я явственно услышала стук собственных зубов. Еще через какое-то время у меня вдруг перестало биться сердце. Вообще!!! Дико перепугавшись, я за долю секунды сплела печать Великой жизни… и поняла, что наполнить ее нечем! Вообще!! Что я пуста, как прокаленное солнцем дырявое ведро!!!

Первый глухой удар забившегося сердца отдался куда-то в низ позвоночника. Второй — чуть выше, в поясницу. Третий — в многострадальный затылок… Через вечность я снова начала соображать. И почти сразу услышала дикие вопли эрра Маалуса:

— Ваша милость! Вы что, сошли с ума? Что вы с собой делаете?

— Резерв видно? — пробормотала я, удостоверившись, что все еще стою. И кое-как приподняла тяжелые, как кузнечный молот, веки.

— Что?!

— Размеры резерва оценить можешь? — чуть ли не по слогам произнесла я. И, посмотрев на себя в зеркало, криво усмехнулась: по сравнению с тем видом, который приобрело мое лицо после сожжения силы, эксперименты с кровообращением показались мне детской забавой.

«И стоило тратить время на ерунду?» — мелькнуло в голове.

А потом я снова уставилась на иллюза.

— Не могу! — дико посмотрев на меня, воскликнул Облачко. — Резерва нет! Вообще!

— Отлично… Тогда проводи меня вниз. Если верить твоему другу Гериельту, то у меня есть максимум минут двадцать пять — тридцать. И… зажги минутную свечу — хочу оценить глубину своей «ямы»…

— «Ямы силы»? — вырвалось у Облачка.

Я молча кивнула. И, шагнув к дверям, чуть было не грохнулась в обморок…

…Спускаться по лестнице в таком состоянии оказалось безумно сложно: ноги подгибались так, как будто я два месяца не вставала с кровати. И даже не пробовала их напрягать. Поэтому весь путь до первого этажа я проделала на плечах эрра Маалуса и Ойры.

Впрочем, стоило мне увидеть выражение лица Леха, стоящего на часах рядом с распахнутыми настежь дверями, как упавшее ниже уровня земли настроение начало стремительно повышаться: судя по его вытаращенным глазам, я выглядела хуже ожившего трупа!

Однако оцепенение воина длилось не особенно долго. Буквально через десяток ударов сердца он сорвался с места и, в два прыжка оказавшись рядом со мной, отпихнул в сторону мою наперсницу:

— Обопритесь на меня, ваша милость! Вам совсем плохо, да?

— Ну… чувствую я себя неважно… — непослушными губами выговорила я. И, немного восстановив силы, добавила: — Все, отпустите! Дальше я сама…

— Как скажете, ваша милость! — отозвался иллюзионист. И, увидев, что воин не собирается выполнять мой приказ, добавил: — Лех! Отойди! Это был приказ…

Мда. Такого количества желающих рвануть мне на помощь я не видела ни разу в жизни! Чуть ли не каждый из дворян, сидевших за столом, смотрел на меня взглядом, в котором смешивалось искреннее желание оказаться рядом и не менее искреннее сожаление о том, что попытка помочь может меня оскорбить. Поэтому когда я добралась до отцовского кресла и, опустившись на сиденье, выпрямила спину и развернула плечи, по залу пронесся слитный вздох облегчения.

Снова собравшись с силами, я вцепилась трясущимися пальцами в кубок с вином, подняла его на уровень глаз и негромко произнесла:

— Мой отец был воином. Он жил как воин и погиб как воин. В бою и с мечом в руке. Да, Создатель отмерил ему недолгий срок. Но каждый из дней, которые отец прожил на этом свете, он прожил достойно. Не буду говорить о его доблести, его мужестве и о его врагах, костями которых усеяно все Пограничье. Об этом вы знаете намного больше меня. Скажу о другом. О людях, которые сейчас сидят за этим столом. Посмотрите вокруг: каждый из вас считал его своим другом. Каждому из вас приходилось делить с ним горе и радость, кусок черствого хлеба и тушу убитого на охоте зверя. И каждый раз вы делали это по зову своего сердца. Вспомните, как вы прикрывали ему спину, отводя от нее удары мечей его врагов. Или шли в атаку, зная, что ни один враг не ударит вас сзади, так как там их встретит клинок моего отца. Помните? Я не сомневаюсь. Ведь именно поэтому сегодня вы здесь. Сидите за этим столом. И, сжав в руках кубки с вином, искренне скорбите о нем! Благодарю вас, господа! Ибо ваша дружба — это самое большее, чего мог добиться в жизни настоящий воин. Такой, каким был мой отец, барон Нолад Орейн. И я, поднимая этот кубок, чувствую гордость за человека, подарившего мне жизнь. Вечная ему память…

Договорив последние слова, я встала на ноги и, не обращая внимания на текущие по щекам слезы, поднесла к губам кубок с вином. И замерла: загрохотали переворачивающиеся кресла, потом раздался слитный шелест выхватываемых из ножен мечей, а следом за ним — многоголосый рев: «Слава! Слава! Слава!»

Следующие десять минут я в основном молчала. И слушала проникновенные речи соратников моего отца. Не каждый из дворян отличался красноречием. Но каждый вкладывал в свои слова Чувства. Уважение, Гордость, Боль. И не давал мне думать о своем состоянии. Видимо, поэтому, услышав тихий шепот эрра Маалуса, невесть как оказавшегося рядом с моим креслом, я с большим трудом заставила себя отвлечься от речи графа Арчи Виндома и удивленно прислушалась к своим ощущениям. С ума сойти — несмотря на то что со времени использования Костра силы прошло не более пятнадцати минут, мой организм уже почти восстановился. И вот-вот должен был начать заполнять выжженный печатью резерв!

«Мда. А как же обещанные Гериельтом двадцать пять — тридцать минут? — мрачно подумала я. — Или у магов Жизни „яма силы“ бывает не такой глубокой?»

Естественно, ответа на свою мысль я не получила. Поэтому, дождавшись, пока граф Виндом закончит тост, я встала на ноги и попросила внимания:

— Господа! Я бы хотела сказать еще несколько слов…

В зале тут же установилась мертвая тишина.

— Барон Брешт?

— Да, баронесса!

— Могу я попросить вас подойти сюда и занять место по правую руку от меня?

— Почту за честь, баронесса! — Барон Раздан с жутким скрежетом отодвинул назад свое кресло и, придерживая меч, двинулся к возвышению.

Дождавшись, пока он усядется рядом со мной, я мрачно вздохнула. Так, чтобы вздох услышали даже маги, сидящие на противоположном конце стола.

— Господа! Сообщение о гибели моего брата, барона Лагара Орейна, выбило меня из колеи. И я бы хотела удалиться в свои покои, оставив за себя ближайшего друга своего отца, барона Раздана Брешта. Искренне сожалею, что вынуждена покинуть ваше общество, но, увы, я в буквальном смысле еле стою на ногах…