Тем временем где-то за стенами раздался душераздирающий скрежет, а потом знакомый лязг цепи, наматывающейся на барабан.

— Че эта там так скрипит-то? А, ваша милость?

— Дальнюю герсу[58]поднимают, — усмехнулся я. — Сейчас кто-нибудь из десятников к этой подойдет…

…Заостренные железные прутья внешней герсы выскользнули из своих гнезд только после того, как опустилась внутренняя — выдрессированные Шрамом воины не поверили бы на слово даже сошедшему на землю Создателю, реши он по какой-то причине постучаться в ворота замка Орейн.

Впрочем, я был не Создателем, а своим в доску. Поэтому, услышав, как лязгнули звенья цепи внешней решетки, поднял над собой правую руку. И сжал пальцы в кулак.

— Молчун? Жив? Жив, бродяга! Шра-а-ам! Это Крегг!! Живой!!!

При виде заспанной морды десятника Митра, склонившейся над телегой, мое лицо само собою расплылось в улыбке:

— Привет, Птица! Наконец-то я дома. А что, барон Нолад еще ко сну не отошел?

— Кто? Барон Нолад?

— Ну, да… Или барон Лагар… — буркнул я. И, заметив, как помрачнел десятник, похолодел: видимо, за время моего отсутствия в замке Орейн случилось что-то очень нехорошее…

— Барона Нолада… э-э-э… похоронили… Уже два дня, как… — не глядя мне в глаза, пробормотал Митр. — А тело барона Лагара должны привезти завтра или послезавтра…

— Как? Когда? Кто?! — взвыл я. Потом рванулся, чтобы сесть… и потерял сознание…

— Не шевелись! Не шевелись, я сказала!!! — раздалось откуда-то из-за моей головы. А потом на мой лоб опустилась узенькая ладошка. — Ойра! Прижми его плечи к кровати! Не давай поднимать голову… Крегг! Я вижу, что ты в сознании! Не шевелись и не напрягай живот, ладно? А то ты мне мешаешь!

Я послушно закрыл глаза и почти сразу же почувствовал жуткий холод в левом бедре. В то же мгновение Мел что-то буркнула себе под нос, и неприятные ощущения пропали.

— Прости! Я задумалась и забыла про печать Бесчувствия, — через некоторое время сказала баронесса. — Да, здорово тебя потрепали… Если бы не печать Чужой крови… Мда… А раны тебе зашивал какой-то урод… Руки бы ему вырвать, скотине! Молчи и не дергайся — потом расскажешь… Я это так… бурчу…

Я стиснул зубы. И, чтобы не думать о словах Митра, заставил себя прислушиваться к негромкому бормотанию сводной сестры и пытаться понять, что именно она делает.

— Ойра, вдень жилы в иглу… Облачко! Сведи края раны… Сильнее! Ойра! Дай ее сюда! Теперь сотри кровь с живота… Та-ак… Повесим печать Великого восстановления… Теперь Великой жизни… Готово… Эрр Маалус! Отведи его руку в сторону. Все, хватит! Держи в таком положении, пока не скажу… Ойра! Сними лубок… Ну, чего замерла? Выброси его куда подальше и протри кожу мазью… Та-ак… Пролежни надо убрать… Теперь подпитать кожу… Еще немного… Еще одну печать Великого восстановления… Тьма, ну почему у меня так мало силы? Эх… Маалус! Можешь положить его руку на кровать… Ойра! Готовь еще одну иглу…

Где-то через час с лишним я вдруг почувствовал жуткий голод: желудок, до этого времени не дававший о себе знать, вдруг заурчал, как камышовый кот, а рот наполнился густой и тягучей слюной.

— Слышу, слышу… — усмехнулась Меллина. — Ойра, отправь Леха на кухню. Пусть Минька тащит сюда бульон, мясо и вино… Можешь ему помочь — там много… Давай бегом — теперь твоя помощь уже не нужна…

Дальнейшее ее бормотание я слушал краем уха — желудок крутило так, что в какой-то момент это ощущение стало сильнее, чем боль от ран: мне даже пришлось сжать зубы, чтобы не застонать.

— Сейчас, Молчун! Потерпи минуточку, ладно? — ласково проведя ладошкой по моей щеке, пробормотала баронесса. И, тяжело вздохнув, добавила: — Давай мы поможем тебе сесть…

— Сесть? — криво усмехнулся я. — Если я приподниму голову, то раны на животе опять разойдутся… Может, лучше подушечку под голову подложить?

Вместо ответа баронесса кивнула иллюзионисту, и когда тот аккуратно приподнял мои плечи над кроватью, подсунула под спину что-то мягкое. Вроде подушки или свернутого одеяла. А потом, увидев мое перепуганное лицо, фыркнула:

— Не дергайся. Твои раны уже не разойдутся. Обещаю. Я тебя обвешала таким количеством печатей, что теперь тебе надо только есть и спать… Жаль только, что силы у меня маловато… Впрочем, если все пойдет так, как я планирую, то дней через пять я позволю тебе начать тренироваться…

Я ошалело икнул. Потом приподнял голову, уткнулся взглядом в один из десятков рубцов, «украшавших» мою грудь и живот, и… зажмурился: он выглядел так, как будто сросся как минимум три недели назад!!!

— Ничего не понимаю! — вырвалось у меня. — Сколько времени я провалялся без сознания? И… что с теми крестьянами, которые меня сюда привезли?

— Часа полтора. Может, два, — тут же отозвался маг. — А с крестьянами все в порядке: я приказал поселить их в людской…

— Спасибо, — благодарно улыбнулся я. — Марч Лисица нашел меня в лесу. После того боя. А Марыська выхаживала. Я им обещал…

— Выполним мы все твои обещания. Потом. А пока помолчи, не трать силы… — Мел закрыла мне рот ладошкой. — Твой организм предельно истощен. Значит, тебе нельзя волноваться… Ближайшие сутки — только есть и спать… Понял? О, а вот и Минька! Так… Сначала выпьешь бульон, а потом уничтожишь все остальное…

Наложив на Крегга руну Великого сна, я устало провела ладонями по своему лицу, потом оглянулась, с трудом заставила себя сдвинуться назад и уперлась спиной в столбик балдахина: сидеть с ровной спиной не было сил. И, дождавшись, пока в голове прояснится, посмотрела на эрра Маалуса.

— Облачко! Собери все амулеты, какие у тебя есть, и неси сюда… Вернее, не все, а по одному амулету каждого вида. Чем быстрее — тем лучше. Если чего-то не найдешь — зайди к отцу в кабинет и поищи там. Да, чуть не забыла! Будь любезен, прихвати с собой третий свиток трактата Гериельта Мудрого… Мне он тоже нужен… Иди — я пока немного отдохну…

Маг не задал ни одного вопроса. И, вскочив с кресла, тут же вышел в коридор. Я перевела взгляд на Ойру и вздохнула:

— Вымоталась — жуть. Еле сижу…

— Вы молодец, ваша милость! — улыбнулась она. — Ума не приложу, сколько нужно силы, чтобы заживить такие раны…

— Я их еще не заживила, — призналась я. — Только стянула и подстегнула процесс восстановления мышц и кожи. Ну, и печатей на него понавешала как на пятерых. Правда, силы в каждой — на донышке… По большому счету, чтобы процесс лечения пошел так, как надо, в них надо влить еще как минимум четыре моих резерва. А то и больше… Но я — пуста, как после Костра силы…

— Простите, как после чего, ваша милость? — не поняла наперсница.