— А куда его звать, — вяло поинтересовалась Катя, — не домой же. Генеральша Недужная на лестнице дежурит, если она увидит…

— Домой нельзя, — согласилась Ирина и наклонила голову, чтобы подруга не заметила смешинку в глазах. — Дома он на тебя прямо у порога набросится!

— Ой, молчи уж! — отмахнулась Катерина. — А может, сюда его позвать?

— Вот уж нет! — Возмущению Ирины не было предела. — Чтобы Жанка с мамашей меня сводней считали?

Как будто услышав их колебания, Катькин мобильник залился требовательным звоном. Катерина отпрыгнула от него, как испуганная антилопа на водопое, увидевшая в воде отражение львицы. Телефон, однако, звонил и звонил, так что, в конце концов, пришлось все-таки ответить.

— Это Ованес! — Катя снова вытаращила глаза. — Сам звонит, невтерпеж ему!

Она застыла, внимая медоточивым речам, так что Ирина, не вытерпев, вынуждена была ущипнуть эту тетеху за мягкое место.

Катька пискнула, потом откашлялась и проговорила в трубку очень серьезно:

— Я должна обсудить с вами чрезвычайно важный вопрос. Дело не терпит отлагательств, поэтому нам нужно встретиться как можно скорее.

— Дорогая, так ведь я тоже этого хочу! — завопил Ованес Степанович так громко, что даже Ирина услышала. — Я просто умираю от желания немедленно вас увидеть! Я ночь не спал, а когда заснул под утро, видел вас во сне! Вы фея моих сновидений, нимфа моих желаний! Вы сильфида! Вы свет моих очей!

— Как говорит, — прошептала Ирина. — Это же с ума сойти, как он замечательно говорит! Сколько экспрессии! Сколько страсти! Просто какой-то влюбленный Шекспир!..

Она представила трехпудовую Катьку в виде сильфиды, воздушного невесомого создания, и повалилась на диван от хохота.

— Довольно некрасиво с твоей стороны, — дрожащим голосом сказала Катерина, когда разговор был окончен. — У меня муж пропал, а ты смеешься. Может, Валеку сейчас так плохо…

— Не надо плакать, — Ирина обняла подругу, — будем надеяться на лучшее. Твой муж ведь не маленький ребенок, он в своей Африке привык к лишениям, так что сумеет все преодолеть. И тебя он любит, знает, как ты волнуешься…

— Вот именно! Если бы у него была возможность, он бы вернулся ко мне. Или позвонил! Я знаю, он без меня не справится! Едем в этот ресторан! Индийский, между прочим, называется «Пенджаб».

— На Почтамтской улице? Катька, это ресторан дорогущий, тебя в таком виде и на порог не пустят!

— А что делать? Твоя одежда на меня явно не налезет, — расстроилась Катя.

— Это точно. — Ирина критически оглядывала Катину фигуру. — Ладно, ты пока сделай что-нибудь с лицом, а я смотаюсь к соседке.

Соседка Валентина славилась удивительно покладистым характером, а еще фантастической ленью. Выдав единственную дочь замуж, она объявила, что отныне будет жить для себя, и вот уже лет семь так и поступала — спала до полудня, смотрела любимые сериалы, не спеша прогуливалась по магазинам, ела пирожные в кафе, толклась в салоне красоты и вообще ни в чем себе не отказывала. Удивительно, что муж Валентины такое времяпрепровождение только приветствовал, в выходные сам возил ее по магазинам. В будни он возвращался поздно, ел что дают и мирно засыпал под бормотание телевизора. Понятно, что от такой спокойной жизни Валентина здорово раздалась вширь. Правда, она ничуть по этому поводу не расстраивалась.

Ирину соседка не стала мучить вопросами, а молча подпустила к шкафу. Та выхватила несколько вещей и бросилась назад.

Оставленная без присмотра Катька доела тарталетки и так сильно подвела глаза, что стала похожа на рыбу-клоуна из мультфильма о Немо.

— Брюки придется оставить, у Валентины ничего подходящего не нашлось, — тараторила Ирина, припудривая Катькин веснушчатый нос, — вот, кофточки примерь…

Подошла только ярко-красная трикотажная блузка с очень смелым вырезом.

— А что, — Катерина с интересом вертелась перед зеркалом, — очень даже ничего, что обтягивает… Может, мне красное носить?

В качестве верхней одежды Ирина позаимствовала у соседки рыжее пальто с воротником из палевой норки. Высокая Валентина считала его коротеньким, а Катьке оно сошло за настоящее пальто.

— Опаздываем уже! — Ирина сунула в карман очешник и вытолкала Катьку на лестницу.

Яша был занят косточкой, поэтому не обиделся, что его не берут на прогулку.

Ашот, многоюродный брат Жанны, был человеком со странностями.

Главная его странность заключалась в том, что он боготворил свою дальнюю родственницу Жанну Ташьян и считал ее необыкновенной, единственной в своем роде и неповторимой. На нечастых семейных сборищах он не сводил с нее глаз и тихо вздыхал. Ни на что большее Ашот не решался, справедливо полагая, что такую необыкновенную женщину вряд ли может увлечь застенчивый рыжий мужчина без денег и перспектив, да еще моложе ее лет на восемь.

Собственная личная жизнь у Ашота не задалась, как не задалась и вообще жизнь.

В свое время под давлением родственников он поступил в педагогический институт. Не то чтобы у него была склонность к воспитанию детей. Детей, прямо скажем, он вообще не выносил. Просто этот институт был ближе всего к дому, и приемная комиссия весьма благосклонно отнеслась к единственному молодому человеку среди сотен девиц.

Увы, учеба на дневном отделении оказалась Ашоту не по силам, и он перевелся на вечернее, а потом на заочное. Но даже там нужно было сдавать экзамены, и после третьего курса Ашот благополучно вылетел.

Армия ему как счастливчику с каким-то особо сложным двусторонним плоскостопием не грозила, так что Ашот, вылетев из вуза, облегченно вздохнул. Он вообразил, что теперь можно будет заниматься любимым делом: лежать на диване, разглядывать потолок и грезить об обожаемой и несравненной Жанне Георгиевне.

Но не тут-то было. Собрался семейный совет и постановил, что Ашота нужно спасать. Несгибаемая Беатриче Левоновна, у которой было полгорода знакомых, нашла ему место учителя труда в школе.

Однако, как уже было сказано, Ашот не выносил детей. Вдобавок руки у него росли не из того места, из какого они растут у всех остальных людей, а из… Словом, понятно откуда.

Когда под руководством Ашота ученики 7-го «Б» изготовили табуретку, у которой три ножки были снизу, а четвертая сверху, директор школы предложил трудовику расстаться по-хорошему.

Ашот не возражал. Более того, он в очередной раз вздохнул с облегчением.

Правда, работа в школе не прошла для него бесследно. Как-то между делом он успел обзавестись женой. Конечно, его трудно было назвать завидным женихом, но в школе, кроме него, не было вообще никаких женихов, и молодая учительница географии Лена решила, что стоит попытать счастья. В конце концов, лучше хоть какой-то муж, чем никакого.

Разочаровалась она быстро. Не прошло и года со дня свадьбы, как Лена поняла, что лучше никакого мужа, чем такой, как Ашот.