Следователь издал невнятный звук, похожий то ли на хрюканье, то ли на кашель.

– Алло! – встревоженно произнесла Мариша. – Так вы высылаете людей?

– Вы уверены, что это тот самый ребенок?

– Он!

На самом деле Марише с такого расстояния было не разглядеть лица мальчика, к тому же спрятанного под низко надетую шапочку.

И все же она уверенно произнесла:

– Да! Конечно, это он! Михасик два с половиной года мелькал у меня перед глазами. Я каждую его тряпочку знаю. И знаете, кто с ним?

– Кто?

– Жена Геннадия – одного из тех двоих хахалей Наташи, которые недавно устроили под ее окнами драку и добивались внимания ребенка.

Теперь Мариша почувствовала, что следователь слушает ее уже куда более внимательно.

– Да, да, – произнес он. – Значит, женщина и ребенок… И где вы находитесь?

Мариша повторила адрес. И следователь сказал, что он лично выезжает к ней. За то время, пока он ехал, Мариша успела обкусать себе все ногти чуть ли не до крови. Она боялась, что следователь опоздает, что Крольчонок куда-нибудь запрячет ребенка так, что будет потом не найти. Но, к счастью, погода стояла прекрасная. И Крольчонок совсем не торопилась вести малыша обратно в помещение.

Возле детского дома был просторный двор, застеленный изумрудным даже в это время года газоном, на котором были разбросаны цветочные картины, горки и клумбы. Кроме того, тут имелось несколько прекрасно оборудованных детских площадок, и Крольчонок с Михасиком посетили их все. Мариша наблюдала и испытывала нечто вроде удовлетворения. Как много сделали власти для детей в последние годы. Конечно, может, что из выделенных средств и прилипло к рукам нечистоплотных чиновников, но все же результат был. Горки, шведские стенки, волейбольные кольца, куда так здорово забрасывать мячи, канаты и даже батут. Был во дворе и мини-стадион с трибунами для крохотных зрителей.

Михасик с упоением носился по резиновому покрытию, восторженно хохоча, и Мариша даже в душе возмутилась. Совсем он и не скучает по матери. И как держится! Совсем не стесняется чужой тети. Домой не просится. И вообще освоился, чувствует себя отлично, словно родился и вырос в этом месте и все ему тут знакомо.

В этот момент у Мариши в душе шевельнулись какие-то неприятные сомнения, она даже подвинулась, чтобы подойти поближе к играющей парочке. Но было уже поздно. Неподалеку от нее притормозила машина, из которой вышел следователь в сопровождении трех крепких плечистых помощников. Коротко кивнув Марише, он тоже уставился через решетку на Крольчонка и резвящегося возле нее мальчика.

– Эти?

– Да.

Милорадов еще посмотрел, а потом заметил:

– Не похоже, чтобы ребенок тосковал по матери.

– Мне тоже так показалось. Но, с другой стороны, он ведь не знает, что ее больше нет. А у детей короткая память, сейчас ему хорошо и весело с этой тетей, но, возможно, если что-то напомнит ему о матери, он зайдется в слезах.

– В любом случае надо его извлекать из этого места.

И с этими словами следователь вместе со своими оперативниками направился к калитке. Мариша за ними. Выглянувшая на звонок женщина при виде нагрянувших полицейских никакой тревоги не продемонстрировала. Как будто бы и не на ее попечении находился похищенный ребенок.

Сотрудница детского дома лишь удивилась:

– Полиция? К нам? А мы никого не вызывали.

– Внеплановая проверка. В районе введен режим чрезвычайной обстановки в связи с покушением на жизнь несовершеннолетнего. Мы должны осмотреть ваше здание.

– Пожалуйста, – засуетилась сотрудница. – Конечно. Сейчас я провожу вас к заведующей…

Она не успела договорить, потому что, едва оказавшись на территории детского дома, следователь тут же кивнул своим молодым сотрудникам, которые направились к Крольчонку и Михасику. Мариша наблюдала за поведением Крольчонка и с удивлением понимала, что та тоже и не думает тревожиться. Происходило что-то странное. Крольчонок продолжала качать Михасика на качелях, спокойно глядя на приближающихся к ней офицеров. И лишь когда расстояние между ней и мужчинами сократилось до нескольких шагов, она сделала движение, словно собираясь встать между ними и мальчиком. Но полицейские оказались быстрее. Двое подхватили Крольчонка под руки, а один снял Михасика с качелей и отскочил с ребенком в сторону.

– Ура! – закричала Мариша, когда задержание было благополучно завершено и преступницу вели уже к ним.

Михасик сидел на руках у чужого дяди, с любопытством поглядывая по сторонам с непривычной высоты. Никакой особенной тревоги он также не выказывал. И снова Мариша ощутила смутное беспокойство. Уж как-то очень непривычно вел себя Михасик. Обычно ребенок закатывал истерику по любому самому ничтожному поводу. А тут ему прервали удовольствие от катания на качелях, грубо схватили чужие руки, а он даже не пикнул.

И все же Мариша была счастлива. Пусть мальчик и странно себя ведет, но это наверняка с ним от пережитого шока. Ничего, придет в себя, снова раскапризничается. Она еще будет вспоминать эти минуты затишья с тоской.

– Михасик! – крикнула Мариша, спеша навстречу полицейскому с ребенком на руках.

Мальчик услышал крик, повернул голову в ее сторону, и сердце у Мариши снова сделало скачок. Только на этот раз оно, вместо того чтобы взлететь, оборвалось и упало вниз. На нее смотрели круглые и блестящие детские глаза, и Мариша понимала, что это катастрофа. Настоящая, полная, жутчайшая.

Глаза у ребенка были карие, а Мариша превосходно помнила, что Михасик был обладателем редких на сегодняшний день чистейших голубых глаз – неустанный предмет гордости его бедной матери. Наташа никогда не уставала восхищаться этой особенностью своего сыночка и предлагала всем подряд разделить с ней восторг. Так что цвет глаз Михасика сыщица могла бы назвать, даже разбуди ее среди ночи.

Дальнейшее Мариша помнила плохо. Ей было так стыдно, как еще никогда в жизни не бывало. Надо же так было опозориться! Она не знала, куда девать от стыда глаза, когда ей пришлось сначала объяснять Милорадову, что это совсем не тот ребенок, а потом еще и извиняться перед Крольчонком, которая, надо отдать ей должное, отнеслась ко всему происходящему с пониманием.

– Конечно, вы совершенно правильно поступили! – горячо заверила она Маришу. – Дело-то какое серьезное. Мальчик пропал, это же горе!

Далеко не так легко отнесся к произошедшему следователь. Сначала он долго пытал Маришу, точно ли она уверена, что нашедшийся ребенок – это совсем не ее маленький сосед. Мариша несколько раз подтвердила, что это не Михасик, теперь, когда с ребенка сняли шапку, она видела, что и волосы у него другого цвета. У Михасика были светлые кудряшки, а у этого мальчика волосы потемней и совсем не вились. Но следователь все равно снова и снова переспрашивал, словно надеялся, что каким-то чудом этот ребенок превратится в разыскиваемого ими мальчика.