У Хаоса тоже есть свои артефакты против противоборствующей стихии.

Я порадовалась, что догадалась спрятать ожерелье с Искрами под платье. Они раскалялись всё больше, но как я не взывала — их сила не реагировала на призыв и никак не помогала. Видимо, без Алтаря мы и правда не сможем зажечь Светоч.

Хаос со своим оружием успел раньше.

Клинок вложили в узкую ладошку Гаяни. Сестра смотрела на меня таким взглядом, будто не узнавала. Как будто её настоящую личность затолкали уже так глубоко внутрь этого паучьего кокона, что она уже совсем исчезла, уснула там насовсем.

Ричард Винтерстоун шёл первым. Его и подтащили первым к Королеве Хаоса.

— Возьмите, Ваше величество. И не стоит колебаться. Это враг. А врага может постигнуть только одна судьба.

О боги. Кровь на руках Гаяни. Кровь в том пророческом сне. Неужели и этому суждено было сбыться? Вот почему Гая не спала ночами. Она чувствовала, что всё идёт к какой-то катастрофической неизбежности. Но чем больше пыталась уклониться, тем вернее шла навстречу единственному возможному сценарию.

Ловушка пророчества.

Наверное, поэтому в древности этот дар считали проклятием.

Хрупкие пальчики сестры сомкнулись на клинке.

Она медленно, как во сне встала с трона и подошла.

Я видела, как вздулись вены на шее Ричарда.

Неимоверным усилием воли он сумел создать щит. Слабый, но его голубоватое свечение стало преградой между ним и острием поднятого клинка.

— Слишком сильный.

— Вижу.

— Что будем делать?

— Знаю. Эти люди так слабы. У каждого есть брешь. Надо только её знать.

— Ты знаешь?

— Это очевидно. Иначе он потратил бы последние остатки силы на убийство девочки.

И тогда человек в сером капюшоне резким движением выбросил руку вперёд.

У него в руке блеснула тонкая игла с каплей чёрной тягучей жидкости на конце.

— Послушай, гость. Если ты не подчинишься, мы убьём её. И на её место возьмём кого-то из вас. Ну же! Твоя жизнь — или её. Решай. Только решай скорее.

И смертельное остриё подвинулось ещё ближе к горлу моей сестры, которая слушала всё это совершенно безучастно и даже не делала попытки как-то отодвинуться.

— Не смей! — вскричал Орвик. — Мы что-нибудь придумаем!

Тот, что стоял по другую сторону от трона, прямо из воздуха создал зеленоватый длинный хлыст и ударил по нему.

Мой жених зарычал и схватился голыми руками за хвост хлыста, запахло жжёной плотью.

Хлыст вырвали из его ладони.

Новый удар — и Ричард Винтерстоун падает на колени перед Королевой Хаоса. Он не видел ничего, кроме неё, поэтому даже не заметил, как готовится удар.

— Время истекает, — проскрежетал тот, что держал иглу возле шеи моей сестры. — Твоё время — или её? Решай скорее.

Нет…

Боже мой, нет…

Щит медленно погас в руках Ричарда.

Гаяни застыла, словно в нерешительности. Так и оставив клинок занесённым над коленопреклонённым рыцарем. В её огромных глазах отразилось беспокойство.

Серый человек у трона пробормотал что-то тихо.

Гая поморщилась, как от боли. Её взгляд снова остекленел, она чуть качнулась вперёд.

Ещё выше клинок. Но снова никак не хочет начать последнее движение к ждущей цели.

— Ну же! Давай, не бойся, — проговорил тихо Ричард с улыбкой, от которой у меня из глаз ручьём полились слёзы. — Просто сделай это. Всё будет хорошо… Лягушонок.

Губы Гаи дрогнули. Рот приоткрылся.

Я заметила крохотную слезинку, дрожащую на кончиках её ресниц.

Тот, в сером, ударил её сильнее своей магией.

Кинжал стал опускаться медленно — так медленно, словно преодолевал сопротивление. Рука Гаяни дрожала.

До меня наконец дошло, что гиар управляет моей сестрой. Но она борется с ним. Даже через невыносимую боль. Моя храбрая сестричка.

Те, в сером, зашевелились. Переговаривались беспокойно, вливали всё больше магии в соединительные нити. Та пульсировала зелёным уже не переставая.

По щекам Гаи текли слёзы.

Но кинжал по-прежнему словно завис в воздухе…

Это длилось какую-то невыносимо длинную секунду…

И наконец, он упал. И нашёл цель.

Вонзился в живую плоть, вкусил долгожданной крови.

Гаяни воткнула его прямо в раскрытую ладонь своей левой руки, которую подставила смертоносному лезвию.

Ровно одну секунду стояла оглушительная тишина.

А потом с громким треском лопнул и разлетелся на осколки гиар во лбу моей сестры. Остался бледный овальный шрам.

Она закрыла глаза и молча, как подрубленная, упала на руки Ричарду.

Словно струны лопнули, скручиваясь, нити связи между ней и мерзавцами в сером.

И когда мы поняли, что нет больше сети… что ничего больше нас не связывает и не сковывает…

У меня нет слов, чтобы объяснить, что было потом. Мой собственный разум заволокло пеленой гнева. За сестру, за мой дом, за всех этих странных серых созданий, которые оболванили моих сородичей. Которые чуть было не уничтожили тот хрупкий мир, который мы с таким трудом пытались установить между разными ветвями эллери.

Помню только, что магия лилась из меня неудержимой волной.

Помню, что я действовала наобум, по наитию, по какой-то памяти крови вспоминая, как применять заклинания пепельной магии с филигранной точностью, на ходу придумывала новые.

Рядом со мной бушевала огненная стихия.

Шипастые плети роз исторгал из рук анимаг.

Только Ричард не участвовал в общей схватке, а продолжал бережно держать мою сестру в кольце рук, защищая от того ужаса, что творился вокруг прочным магическим щитом.

* * *

Когда всё закончилось, на месте проклятого озера осталась лишь выжженная до тла воронка в скалах. Такая глубокая, что можно было увидеть корни гор.

И ни одного гиара не было во лбах людей вокруг меня. Уж я об этом позаботилась.

Все они изумлённо моргали, не понимая, что происходит и как они здесь оказались.

Когда тот, что был выше, тот, что угрожал Гаяни, откинул капюшон, я увидела такое же изумлённое лицо моей родной матери, Шаи.

Собравшись в тесный круг в стремительно пустеющем подземном зале, мы слушали тихий голос Тиэлин. Волшебница пришла в себя немного, но всё ещё была слишком слаба.