Тонкий не знал, что же такое положено за провоз в электричке обожженной крысы без документов, но почему-то чувствовал: врет контролерша и еще как! Скажем, на поезд дальнего следования – Толстый с ним катался. У него была справка от врача, переноска и билет, здоровенный, больше самого Толстого. «Живность. Багаж на коленях» – даже без указания, что за живность такая, крыса или, может, крокодил. Но вот из тех Сашкиных знакомых, кто ездил на дачу… Вроде Фомин билет на собаку брал, и то – собака у него здоровенная, весь проход занимает. И никаких справок!

Сашка покорно встал и пошел по проходу за контролершей. Бабушка, тетя Лена и контролерша помоложе – за ним.

– Ничего страшного, – утешала их девушка. – Выпишут вам квитанцию, оплатите в сберкассе, потом.

Тетя Лена что-то бормотала себе под нос, бабушка тоже, и, судя по знакомым интонациям, она чувствовала себя так, словно ей снова позвонил пранкер Ваня. Толстый сидел у Сашки за пазухой и тяжело дышал. Он не любил, когда кто-то ругался.

– Ща придем! – радовалась контролерша. – И ни в какую клинику вы не пойдете, пробудете в милиции до утра…

– Хватит врать! – не выдержал Сашка.

Было обидно, когда двух профессоров, одного художника и одну крысу пытается запугать полуграмотная тетка, которая, похоже, сама не знает законов, за несоблюдение которых так ревностно тащит людей в милицию. Интересно, до отделения-то мы дойдем или нет? И что ей там скажут…

– Ты не хами старшим! – запальчиво рявкнула контролерша. – Сейчас в милиции из тебя дурь выбьют!

Вот это она зря сказала. Очень зря!

Тонкий молчал, пока электричка тормозила, молчал, пока все выходили, толкаясь, и спускались с платформы. Бабушка ругалась себе под нос, тетя Лена завязала беседу со второй контролершей. Суть их диалога сводилась к тому, что вторая контролерша все понимает и сочувствует им, но сделать ничего не может: злобная тетка – ее бригадир и указывать ей девушка не уполномочена.

Они остановились за платформой. Деревья, грязь, где-то вдалеке – угрюмые деревенские домики.

– Ну что, платить будем? – ни с того ни с сего спросила контролерша.

– Мы идем в отделение, – напомнил Тонкий, но его проигнорировали.

– Давай выворачивай кошелек! – насела контролерша на бабушку.

Честно говоря, этого Тонкий и ждал. Контролерша сама напросилась: много хамила, много врала, но теперь, когда они не в электричке и даже не на платформе…

Сашка напустил на себя самый дебильный вид, засунул Толстого поглубже за пазуху и завопил:

– Грабеж средь бела дня! Караул, грабят!

Тетя Лена с бабушкой непонимающе уставились на него, но Тонкий старательно продолжал игру:

– Нет у нас денег, что пристали! Идите работать лучше! Грабят, а-а-а!

– Ты что несешь, заяц? – осторожно вразумила его контролерша.

– Да еще оскорбляют! – завопил Тонкий.

Народ на платформе потихоньку начал оборачиваться. Конечно, картину сильно портила железнодорожная форма контролеров, но, господа, будем юридически грамотны: они не в поезде и не на платформе. То, что контролерша пытается слупить штраф без квитанции, нужно еще и доказать! А вот то, как она секунду назад трясла бабушку и вопила: «Выворачивай кошелек», видели как минимум человек пять прохожих. Вот они, кстати, стоят поодаль, не спеша ни уходить, ни кидаться на помощь.

– У меня свидетели есть! – оборзел Тонкий, многозначительно обводя рукой окрестности.

Если тыкать пальцем прямо в свидетелей, они, пожалуй, испугаются такого невоспитанного парня и убегут. Пусть контролерша думает, что свидетелей много. Тем более что добрый десяток зрителей они уже собрали.

– Думаешь, форму надела – и все можно?! – продолжал гнать Тонкий. – Люди уже и на природе погулять не могут, чтобы их не ограбили. Народ кругом, средь бела дня, как не стыдно!

– А еще женщины! – поверила какая-то старушка в толпе. – Грабить старух и ребенка, совесть есть?!

– Да она их небось оштрафовать хочет! – не поверил какой-то парень.

– Мы гуляли! – убеждал его Тонкий. – А тут эти…

– Что ты врешь, заяц? – ожила контролерша.

– Докажите! – борзо шепнул ей Тонкий, а народу объяснил: – Врет она все, формой прикрывается! – И для солидности еще добавил: – В отделение пойдем или как?

Он с удовольствием заметил, что девушка-контролер старательно сдерживает смех, а бабулька из кучки зрителей придирчиво разглядывает форму.

– Да они и погоны-то небось свистнули! – резюмировала бабулька.

– Сама слышала, как эта ей сказала: «Выворачивай кошелек!» Да еще и за плечи трясла!

Четверо других зрителей – три бабульки и парень – закивали в знак согласия.

– Правда, в милицию их надо!

– Ты! Ты… – Поняв, что она проиграла, контролерша наконец-то повела себя оригинально: – Да вы психи тут все! – рявкнула она, развернулась и, лихо топая сапогами по грязи, побежала на платформу.

Воспользоваться ступеньками ей, видимо, было некогда: вот-вот придет в себя толпа зрителей и, вполне может быть, погонится за ней. Бодренько подобрав юбку, тетка прямо с земли вскарабкалась на платформу и мышкой нырнула в подошедшую электричку. Девушка побежала за ней, не побрезговав ступеньками и не скрывая смеха.

– Сама псих! – крикнула тетя Лена отъезжающей электричке.

Двери тут же закрылись, электричка отчалила. Когда промелькнул перед глазами последний вагон, Тонкий окинул взглядом растерявшуюся кучку зрителей и доиграл свою партию:

– Что смотрите? Упустили?!

Праздновать победу хорошо за большим столом, когда все дома, живы и здоровы. Когда болен верный крыс и вы с ним (а еще с бабушкой и тетей Леной) находитесь в незнакомой местности, за городом, без денег и документов, праздновать победу, согласитесь, не комильфо.

Садиться в электричку снова бабушка отказалась наотрез, и Тонкий бы ее понял, если бы ему не требовалось поскорее попасть в Москву.

– Ну ба, они же уехали! – пытался урезонить ее Тонкий. – Возьмем билет мне, сядем на следующую и поедем спокойно.

– Она проверит электричку, на которой уехала, и сядет в следующую, то есть в нашу, – резонно отвечала бабушка, и Тонкому нечего было возразить.

– Может, машину поймаем, в Москве расплатимся? – предложила тетя Лена. – Только я не знаю, где здесь шоссе…

– А и правда! – поддержала ее бабушка.

Предложение было, вообще-то, дельное, но Тонкий как представил: искать шоссе, ловить машину… А когда поймают – будет уже вечер. В воскресенье вечером пробовали попасть в Москву? Нет, попытаться-то можно, да только в городе все равно окажешься в понедельник утром, потому что пробки, господа…