— Вы о ком? — изумилась Джейн, недоуменно поведяточеным плечиком. — Разве кто-то стрелял?

— Дело в том, что убийца действовал очень странно. Либоон был фаталист и слепо верил в случай, либо с полным пренебрежением относилсяк человеческой жизни. Но все-таки маловероятно, чтобы человек, решившийсяустранить одного, намеренно отравил восьмерых.

— Полностью разделяю ваши сомнения. Я об этом как-то неподумал, — признался сэр Генри.

— Но он ведь и сам мог умереть? — заметила Джейн.

— Кто-нибудь отсутствовал на ужине в тот вечер? —спросила мисс Марпл.

Миссис Бантри покачала головой.

— Все были.

— Кроме мистера Лоримера, полагаю. Он ведь не гостил уЭмброза.

— Нет. Но на ужин явился.

— О! — просияла мисс Марпл. — Это же всеменяет!

Она недовольно нахмурилась и пробормотала:

— И как же это я раньше не догадалась? Простоневероятно.

— Признаюсь, ваши слова, Ллойд, совсем меняобескуражили, — сказал сэр Генри. — Но как же можно было рассчитатьтак, чтобы смертельную дозу получила именно и только девушка?

— Да никак, — ответил доктор. — Это-то инавело меня на одну мысль… А что, если умереть должна была не она?

— Что-что?

— При пищевых отравлениях результат очень неоднозначен.При одинаковой дозе один человек будет испытывать лишь легкое недомогание,другой — куда более серьезное, а третий может и умереть. Обычно все так ибывает, и точно рассчитать результат заранее попросту невозможно. Тем болеечасто вмешиваются совсем уже непредвиденные факторы. Дигиталин — это лекарство,которое действует непосредственно на сердце. Как я уже говорил, его выписываютпри некоторых болезнях сердца, но дозы крайне индивидуальны. В доме былодин-единственный человек с больным сердцем. Предположим, его и выбралижертвой. Что гибельно для него, не будет гибельно для других: так мограссуждать преступник. Ну, а что все обернулось иначе — лишнее доказательствотого, о чем я только что сказал: воздействие лекарства на человеческий организмне всегда предсказуемо, поскольку сугубо индивидуально.

— Сэр Эмброз… Вы думаете, преступник имел в видуего? — спросил сэр Генри.

— Да. Смерть девушки — случайность.

— А кто бы получил деньги после его смерти? —поинтересовалась актриса.

— Очень разумный вопрос, мисс Хелльер. Один из тех,который мы привыкли задавать в нашем ведомстве, — сказал сэр Генри.

— У сэра Эмброза был сын, ужасно взбалмошный, —задумчиво проговорила миссис Бантри. — Он давно поссорился с отцом. Новсе-таки полностью лишить его наследства сэр Эмброз не мог: закон не позволял.Так что впоследствии Мартин Берси унаследовал и титул и поместье. Было, однако,немало собственности, которой сэр Эмброз мог распоряжаться по своему усмотрениюи которую он завещал своей подопечной Сильвии. Я знаю об этом, потому что сэрЭмброз умер через несколько месяцев после этой трагедии. После смерти Сильвиион не стал менять завещания, так что, думаю, деньги перешли в казну или, можетбыть, к его сыну как ближайшему родственнику. Я, право, точно не знаю.

— Итак, в его смерти был заинтересован сын, которыйотсутствовал, и еще девушка, которая умерла, — заключил сэр Генри. —Затруднительный случай.

— Неужели другая женщина ничего не получила? —спросила Джейн. — Ну та, которую миссис Бантри назвала киской?

— Она даже не была упомянута в завещании, —сказала миссис Бантри.

— Мисс Марпл, да вы нас совсем не слушаете, —заметил вдруг сэр Генри. — О чем вы там думаете?

— Да мне тут вспомнился старый мистер Баджер,аптекарь, — отозвалась мисс Марпл. — Так вот у него была молодаяэкономка. Уж настолько молодая, что чуть ли не во внучки ему годилась. Ну, икогда он умер, на оглашении завещания все его исполненные надежд племянники иплемянницы, как, впрочем, и другие родственники и знакомые, были оченьнеприятно удивлены, узнав, что два года назад он тайно женился на этой самойэкономке. И, заметьте, никому и словом об этом не обмолвился. Конечно, мистерБаджер был всего лишь недалеким сельским аптекарем — человеком грубым иневоспитанным, а сэр Эмброз Берси — джентльменом и, как говорит миссис Бантри,натурой утонченной, но… Человек есть человек! У всех у нас много общего, а ужслабостей — особенно.

Наступила пауза. Сэр Генри пристально посмотрел на миссМарпл. Та ответила ему добродушным и чуть-чуть насмешливым взглядом.

Джейн Хелльер нарушила молчание:

— А эта миссис Карпентер была хороша собой?

— Да, но совсем неброская, ничего запоминающегося.

— У нее был очень приятный голос, — заметилполковник Бантри.

— Мурлыканье, вот как я это называю, — возразиламиссис Бантри. — Мурлыканье.

— Тебя на днях тоже кое-кто называл киской.

— Но это же дома! Дома можно, — сказала миссисБантри. — И вообще, как тебе известно, я не слишком жалую женщин. Мнебольше нравятся мужчины и… цветы.

— Отличный вкус, — улыбнулся сэр Генри. —Особенно радует, что на первом месте мужчины.

— Все это очень мило, — сказала миссисБантри. — Но что же все-таки с моей простенькой историей? Правда, здорововышло? А ведь ты не верил, Артур, что у меня получится.

— Да, дорогая. Но я не думал, что распорядителяЖокей-клуба будут расспрашивать о скачках.

— Первый номер, — подхватила миссис Бантри,нацелив палец на сэра Генри.

— Я не так скор на решения. Пока еще у меня нетопределенного мнения по этому делу. Дайте подумать. Сомневаюсь, чтобы сэрЭмброз стал таким образом устраивать собственное самоубийство. С другойстороны, он ничего не выигрывал и от смерти своей подопечной. Стало быть, сэраЭмброза мы исключаем.

Теперь мистер Керли… Для убийства девушки вообще никакихмотивов. Если же этот чудаковатый старик хотел избавиться от сэра Эмброза, тоне иначе как ради парочки манускриптов, пропажу которых никто, кроме негосамого, и не заметил бы. Приходится согласиться, что мотив слабоват. Так что,думаю, несмотря на сомнения миссис Бантри относительно свежести его нижнегобелья, мистер Керли чист.

Мисс Уай. Заинтересованности в смерти сэра Эмброза никакой,зато в смерти Сильвии — довольно серьезная. Она желала заполучить ее жениха, и,принимая во внимание свидетельство миссис Бантри, довольно сильно желала. Онабыла с Сильвией в то утро в саду и вполне могла нарвать эту зелень. Нет, мы неможем исключить эту особу.