Папа направил двух аббатов, чтобы расследовать это дело и подготовиться к судебному разбирательству[316], но тамплиеры, не дожидаясь суда, примирились со своим государем. 28 апреля 1224 года король Генрих призвал магистра ордена, брат Алана Мартела, чтобы тот устроил переговоры о перемирии между ним и королем Франции. Король Англии в то время жил в Темпле, поскольку верительные грамоты были подписаны именно там, в присутствии архиепископа Кентерберийского, нескольких епископов и Хьюберта де Бурга, главного юстициария[317]. Год спустя Алан Мартел был отправлен в Германию, чтобы договориться о заключении брака между королем Генрихом и дочерью герцога Австрийского[318].

В этот период братья Хьюго де Стоктон и Ричард Рейнджер, рыцари обители Нового Темпла в Лондоне, были хранителями королевских сокровищ в Тауэре. Брат Хьюго был назначен депозитарием – хранителем королевской казны, ответственным за ежегодную выплату графу Фландрии. Ему же Генрих III поручил крупную сумму денег, из которых было велено выплатить десять тысяч марок императору Константинополя[319].

Самым щедрым из многочисленных благотворителей ордена Храма в этот период был Филипп II Август, король Франции, который завещал сто тысяч фунтов Великому магистру Храма[320].

Великого магистра Пьера де Монтегю сменил брат Арман де Перигор[321]. В период его магистерства, в 1236 году, Вильгельм де Монсеррат, прецептор ордена в Антиохии, «стремясь расширить христианские владения во славу Господа Иисуса Христа», осадил крепость кафиров Дарбсак на границе Сирии и Киликии. Они встретили мощное сопротивление гарнизона крепости, но отказались отступить перед превосходящей силой, в результате войско было окружено и разбито; погибли сотни рыцарей Храма и с ними триста арбалетчиков, множество мирских воинов и большое количество пехотинцев. Балканфьером (знаменосцем) в той битве был английский рыцарь-тамплиер по имени Реджинальд д’Аржантон, выказавший необычайную доблесть в той грозной битве. Израненный, истекающий кровью, он непреклонно нес Босеан, вздымая боевое знамя ордена в самой гуще битвы, пока не упал замертво на груду тел погибших товарищей. Прецептор Антиохии, прежде чем его убили, «отправил в ад шестнадцать неверных»[322].

Как только тамплиеры в Англии узнали об этой катастрофе, они без промедления в союзе с госпитальерами собрали и направили помощь своим братьям. «Тамплиеры и госпитальеры, – говорит Матфей Парижский, – с нетерпением ожидали возможности отомстить за кровь своих братьев, с беспримерной страстью пролитую за дело Христа. Госпитальеры избрали брата Теодора, своего приора и самого доблестного солдата, вести отряд рыцарей и наемников и сопровождать ценный груз – деньги, собранные для помощи Святой земле. Подготовившись должным образом, они выдвинулись из обители госпитальеров Клеркенвелл в Лондоне и прошествовали через весь город с поднятыми вверх копьями, вооруженные щитами, под развевающимися знаменами. С большой торжественностью рыцари вступили на мост, и народ, собравшийся проводить защитников Святой земли, благословил их. Братья же склонили головы и препоручили себя их молитвам»[323].

В то время как на Востоке тамплиеры доблестно сражались за Крест с неверными, один из братьев ордена, советник короля, по имени Джеффри (Гальфрид), проявил рвение в борьбе с иноверцами дома, в Англии. Сей брат особо отличился в гонениях на евреев, по словам Матфея Парижского, он преследовал несчастных израилитов, заточал их темницу и вымогал у них огромные суммы денег. Его злокозненные деяния не остались безнаказанными: вскоре брат Джеффри впал в немилость и был удален от двора, той же участи не избежал рыцарь-тамплиер брат Роже, казначей короля[324]. Кто-то из братьев ордена всегда был при дворе, и, когда английский монарх пересекал море, он обычно писал письма магистру Храма в Лондоне, извещая того о состоянии своего августейшего здоровья[325].

В 1240 году была завершено строительство Алтарного нефа – прямоугольной пристройки к Круглой церкви Нового Темпла, в которой устроили главный алтарь. Обновленная церковь была освящена в праздник Вознесения Господня в присутствии короля Генриха[326].

В период магистерства брата Армана де Перигора был заключен договор с султаном Дамаска, и Священный град Иерусалим снова перешел в руки христиан[327]. Вернулся патриарх и все духовенство, церкви были восстановлены и освящены. Тамплиеры и госпитальеры употребили все свое богатство на восстановление крепостных стен.

Великий магистр ордена Храма поведал о событиях тех дней в письме Роберту де Сэнфорду, прецептору ордена в Англии и магистру Нового Темпла в Лондоне:

«Брат Арман де Перигор, смиренный магистр бедных рыцарей Храма, возлюбленному брату во Христе, Роберту де Сэнфорду, прецептору в Англии, да спасет тебя Господь.

Всякий раз, когда есть возможность отправить письмо или весточку с посыльным, мы не упускаем возможность поведать братьям нашим о положении дел в Святой земле и поделиться мыслями о будущем, ибо таков наш долг. Спешим сообщить, что после нашей Великой Победы над султаном Египта и Нассром, его сторонником и пособником, великим гонителем христиан, они были вынуждены заключить перемирие, обещав вернуть последователям Иисуса Христа все земли по эту сторону Иордана. Мы отправили некоторых из наших братьев, самых благородных и сдержанных, в Каир, чтобы обсудить с султаном эти вопросы».

Затем Великий магистр поведал о том, как проходили переговоры о сдаче Священного града и большей части Палестины воинам Христа.

«…К радости ангелов и людей, – продолжает он, – в Иерусалиме христиане сейчас живут в покое, все сарацины изгнаны. Святые храмы очищены и переосвящены прелатами церкви; в тех местах, где не прославляли имя Господа в течение пятидесяти шести лет, сейчас, по милости Божией, ежедневно служат мессу и воссоединяются с Господом через вкушение Святых Даров. Для верующих во Христа вновь открыт доступ к Святыням, и нет сомнения, что в этом счастливом и благополучном состоянии мы могли бы еще долго оставаться, если бы наши восточные христиане отныне зажили в большем согласии и единодушии. Но – увы! – вражда и противоборство, вытекающие из зависти и ненависти, препятствуют наши усилиям в борьбе за Святую землю. За исключением посильной помощи, которую оказывают нам прелаты церкви и некоторые бароны, все бремя защиты ее лежит на нашем доме.