– Ты представляешь, тете Зое вернули ее кольцо! Золотое! С насечками! Она думала, что потеряла его, а теперь понятно, его Любовь сперла!

– Но ты говорила, у тети Зои кулон с аметистом пропадал.

– И кулон вернули! Про кулон-то она помнила, а про кольцо и не думала совсем. А вот вернулись обе пропажи!

– А кто же вернул?

– Неизвестно! Кольцо само прилетело.

– Как само?

– Так! В форточку! А кулон следом за ним приземлился. Ты же знаешь Зою, она упрямая, как стадо ослов, и от стеклопакетов решительно отказалась. Живет как в каменном веке с деревянными рамами. Нет, я ничего не скажу, мастеров она вызвала, и они окна в порядок, конечно, привели, выглядят они прилично. Но все равно не тот вид, что у стеклопакетов.

– А при чем тут кольцо и кулон?

– Так я же и говорю, кольцо в форточку прилетело. Зоя на первом этаже живет, только форточку и открывает. А форточка у нее даже марлей не затянута, вот в нее кольцо и бросили. А потом и кулон. Зоя за кухонным столом сидела, завтракала, вдруг бац! Что-то упало в сливочник. Она сливки вылила, думала, что камешек или другая дрянь, а там кольцо. Да еще то самое, что у нее тридцать лет назад пропало!

– Она его так сразу узнала?

– У Зои за всю ее жизнь драгоценностей-то не так уж много было. Они всегда бедно жили. Даже зелени на рынке в жизни не покупали. Так что кольцо свое она мигом вспомнила. А потом и кулон на стол приземлился.

Жанна очень заинтересовалась этой историей.

– А кто кольцо и кулон кинул, она видела?

– Сразу же к окну подбежала, да никого там уже не было.

– Жаль, – огорчилась Жанна.

– Чего тебе жаль? Радоваться надо! Глядишь, и остальным все украденное у них золото вернется.

– А дяде Боре что-нибудь уже вернули?

– Не слышала.

Жанна позвонила дяде Боре, который заверил ее, что ему ничего в почтовый ящик не опускали и в окна не кидали.

– И я бы тебе советовал поменьше Люсе верить. У нее с возрастом фантазия что-то очень уж стала буйствовать.

Жанна пообещала, что не будет слепо верить каждому слову тети Люси, и для очистки совести позвонила тете Зое, но та лишь подтвердила историю о чудесном возвращении к ней кольца и кулона с аметистом.

– Такая радость! Такое счастье! Кого только благодарить, не знаю. Может, тебя, Жанночка? Ты ведь вроде как взялась за Любовью ухаживать. А как она умерла, так ты и драгоценности начала назад их законным владельцам возвращать. Только не забудь, еще дяде Коле надо его запонки вернуть.

– Так он же уже умер.

– Ну и что же? А сын-то его жив! Ему и верни.

– Нет у меня ничего.

– И о Люсе не забудь. Она тот гранатовый браслет очень любила. Она обидится, если ты его себе оставишь. И серьги не забудь!

– Нет у меня никаких драгоценностей! И кто их вам возвращает, я без понятия.

С трудом отвязавшись от болтливой родственницы, Жанна быстро накинула на себя курточку и выбежала из квартиры. На душе у нее было суетно. Если родственники вообразили, что она стала наследницей всех украденных украшений, то с них станется еще и потребовать, чтобы она их вернула. И бесполезно объяснять, что драгоценностей у нее нету, и вообще ничего нету. Родственники ей не поверят, это уж как пить дать.

– Вот беда, – переживала Жанна. – Что и делать, ума не приложу. А вдруг этот доброжелатель кому-то вернет украденное золото, а кому-то нет? Ведь тете Свете ее брошку с бирюзой и тете Наташе ее серьги с сапфирами никто пока что не вернул. Да еще дядя Коля всплыл вместе со своими запонками и наследниками. И что это будет? Все родственники, кому их цацки не вернут, обвинят в этом меня? И тетя Люся тоже?

И если раньше Жанна хотела просто отыскать убийцу тети и вора, укравшего коллекцию драгоценностей, которую она уже начинала потихоньку считать своей, то теперь она хотела найти преступника из куда более альтруистических побуждений.

Дом, в котором жила семья Эрики, к счастью, находился неподалеку. На Загородном проспекте. Когда-то здесь пролегал тракт, по которому путешественники покидали город или въезжали в него, но теперь это была просто одна из улиц города. Дома тут были старинной постройки, квартиры с высокими потолками, и жить здесь было все еще престижно.

Хотя войдя в подъезд, Жанна подумала, что это жилье не идет ни в какое сравнение с новыми домами, где и подъезды светлые, и видеонаблюдение, и лифты, и застекленные лоджии. А тут что? Одни лишь стершиеся от времени мраморные ступени да витой чугун на лестничных перилах. Всей-то и радости. Может быть, дом и имеет историческую ценность, но жить в нем, честное слово, теперь совсем не весело.

Поднявшись на третий этаж, Жанна нажала на кнопочку звонка. Она видела, что дверь новая, дорогая, звонок всего один, значит, квартира отдельная, не коммуналка. И это давало Жанне определенную надежду. Она нажала раз, другой, третий, и наконец из глубины квартиры раздался голос:

– Иду я, иду! Кому это там так не терпится?

Дверь распахнул рослый молодой человек, который воззрился на Жанну с полнейшим недоумением.

– Тебе чего?

Хорошим манерам этот лоснящийся от сытости паренек явно не обучался. Вся его поза и выражение лица излучали презрение к Жанне, хотя он ее знать не знал и даже не представлял, зачем она к нему явилась.

Жанна быстро произнесла:

– Мне нужно видеть наследников Эрики или ее саму.

– Кого?

– Эрика – хозяйка этой квартиры.

И так как новый владелец квартиры молчал, Жанна добавила:

– Я ищу женщину, которая жила здесь раньше. Эрику.

– Не знаю, – покачал головой парень. – Отец купил эту квартиру пять лет назад, никаких Эрик здесь и в помине не было.

– А кто был?

– Хозяйка. Баба. Тощая, мелкая, злобная. На тебя малость похожа. Только помоложе и одета получше. Ты чего, ее родственница?

Вспомнив, что у Эрики, возможно, была дочка, Жанна не стала спорить.

– Возможно. А куда эта женщина делась?

– Понятия не имею. Другую квартирку купила. В четырех комнатах ей больно жирно было одной куковать. Хотя, похоже, все комнаты, кроме одной, она сдавала. Они были в таком состоянии… в таком, в каком собственное жилье содержать не станешь. Только если под сдачу. Ну и пришлось отцу с ремонтом тут изрядно повозиться. До бетона работяги все соскабливали. Пять грузовиков с мусором вывезли! А потом заново все шпаклевали, выравнивали. До кризиса дело было, и тогда ремонт отцу в копеечку обошелся. Но зато и квартира получилась – картинка! Жаль, тебя пустить не могу, ты бы обалдела. Небось в жизни такой роскоши не видывала!

Молодой человек был явно не слишком хорошо воспитан, раз так открыто кичился богатством своего отца. И откуда он знает, что Жанна видывала, а чего нет? Но Жанне было не до этого.