Но странно, думала Жанна, уже возвращаясь домой, тетя была не из тех людей, кто легко расстается со своим имуществом. Попросту говоря, тетя ее была скопидомкой. Однако она настолько серьезно восприняла угрозу от неизвестной злодейки, что даже рассталась с одним из предметов своей ювелирной коллекции.

Правда, перстень тетя отдала не просто так, она под этот перстень надеялась занять у Надежды Семеновны и ее сына еще некую сумму.

Надеяться-то надеялась, да вот не успела. То ли преступнице надоело ждать, когда тетушка подготовит ей новый денежный перевод, то ли что-то пошло не так.

Преступница точно женщина, раз тетка в разговоре с этой Надеждой Семеновной говорила о ней в женском роде. Но почему тетя Жанне ничего не сказала о грозящей ей опасности? Думала, что на Садовой улице ее злодейка не найдет? Зря. Похоже, та выследила ее и у племянницы дома.

И тут Жанна вспомнила ту странную особу, которая заявилась к ней под видом тетушки. Наверняка это и была преступница! Сначала она убила тетушку, спрятала ее тело, обыскала квартиру и обчистила тайник под плинтусом. Но зачем тогда она приперлась еще и к Жанне? Это было очень рискованно. И значит, преступнице было ради чего рисковать.

Возможно, тетя не оставила драгоценности в тайнике. Возможно, она их прихватила с собой, когда перебиралась на Садовую. Ну, конечно, у нее была возможность залезть в свой тайник, пока Жанна возилась на кухне и с вещами.

Девушке показалось, что она даже вспоминает, как зачем-то зашла в комнату и увидела, как ее тетушка стоит на четвереньках на полу.

«Тогда она сказала, что у нее закатилась пуговица. Пуговица! Как глупо! Да у нее на одежде не было ни одной пуговицы. И я-то, дубина стоеросовая, тупица тупая! Я тогда ничего не заподозрила».

Тетя сразу же снова отослала Жанну под каким-то предлогом из комнаты, а сама, видно, за это время закончила потрошить свой тайник.

«Все драгоценности переехали ко мне на Садовую. Убийца обнаружила пустой тайник и решила, что драгоценности у меня. Потому она и прикинулась тетушкой! Хотела пошуровать в вещах у старухи, поискать золото и брильянты».

При мысли об украшениях, которые пусть и временно, но все же находились у нее на Садовой, ноги Жанны невольно понесли ее вперед. Теперь она двигалась куда резвей, чем еще минуту назад. Перспектива найти какое-нибудь колечко или даже запонку, случайно затерявшиеся среди вещей тети, придавала Жанне сил. Уже подбегая к дому, она вспомнила про Алину, и ее затопила горячая волна раскаяния.

– Доченька моя! Совсем тебя забросила с этим расследованием!

Но когда Жанна прибежала к Ольге, та выглядела ничуть не более сердитой, чем обычно.

– Как прошло свидание?

Жанна вместо ответа показала поднятый вверх большой палец. Мол, отлично.

– Подробностями поделиться не хочешь?

Жанна помотала головой, и Ольга тут же надулась:

– Неблагодарная. Я целый вечер кручусь возле твоей девчонки, а ты даже не желаешь меня свежей сплетней порадовать.

– Оля, я была не на свидании.

– А где же ты была?

Глаза у Оли расширились. Она не представляла, куда еще может вечером отправиться молодая незамужняя женщина.

– Помнишь, я тебе говорила про свою тетю?

– Помню.

– Так вот она…

– Все-все-все! – замахала руками Ольга. – Даже можешь не продолжать! Если ты снова про какую-нибудь свою престарелую родственницу, то мне собственной мамочки хватает. Чужих старческих закидонов мне точно не надо!

Алина не хотела уходить, ей очень понравилось в гостях. Да и Степка проявил к ней интерес, научил играть в настольный футбол, в который Дима когда-то азартно играл сам и который неожиданно пришелся по вкусу и его сыну. Оказалось, что ловить маленький мячик с помощью игрушечных футболистов – это куда увлекательнее, чем гонять мяч на экране компьютера.

Оказавшись дома, Жанна отправила Алину в ванну, а сама кинулась к шкафу, в котором лежали оставшиеся вещи тетушки. Если еще вчера Жанна ломала голову, что с ними делать, выкинуть, раздать или попытаться обратить в деньги, то сейчас у нее такого вопроса не возникло. Она переворошила весь шкаф, но ничего ценнее посеребренной заколки не обнаружила. Заколка была ничего себе, но, конечно, особой ценности для ювелиров не представляла.

– Ни колечка, ни сережек! – разочарованно произнесла Жанна. – Может, эти… аферисты – мать с сыном меня обманули?

Но тут же она вспомнила, сколько случилось с ней за последнее время, и решила, что этим двоим можно верить хотя бы отчасти.

Всего они ей, конечно, не рассказали. Но если правда, что тетушка с молодости подворовывала золотишко и камушки, то к старости у нее должна была скопиться неплохая по размеру коллекция всяких там брошек-браслетов.

И снова Жанна задумалась о том, что же такого ужасного могла совершить ее тетя, что была готова платить шантажистке, лишь бы та ничего не предпринимала. И ведь огромные суммы уплывали в руки к этой особе. Значит, тетушке было чего стыдиться и чего бояться. Жанна попыталась воскресить в памяти рассказы матери о ее сестре, но на ум не лезло ничего, кроме раздела люстры. Деля наследство, сестры до того вошли в раж, что даже люстру разделили пополам. Они никак не могли договориться, кому из них она достанется, и в результате просто споловинили ее. В прямом смысле этого слова! Ножовкой!

Впрочем, и такое решение сестер между собой не примирило. И расстались они врагами. Тетя вообще обладала уникальной способностью обретать новых врагов. Родня ее либо ненавидела, либо презирала очень дружно. Ни от одного человека Жанна не услышала в адрес тетушки ласкового или хотя бы приветливого слова. Тем не менее мысли о драгоценностях, которые имелись у Любови, не давали Жанне покоя.

– Продай я хотя бы некоторые из них… – задумчиво произнесла Жанна и замолчала.

Эти деньги пришлись бы ей сейчас весьма кстати. Тот факт, что тетушка в свое время драгоценности попросту украла, Жанну смущал, но не так чтобы очень сильно. И чем дольше она думала, сколько прекрасных и нужных вещей она могла бы купить на эти деньги для своей дочери, тем глуше звучал голос ее совести.

– Для меня-то ведь драгоценности будут уже унаследованными.

Совесть сопротивлялась, но уже из последних сил. И Жанна решила ее добить.

– И в конце концов, разве в основе всех крупных современных состояний изначально не лежит какая-то преступная деятельность отца-основателя? Если другим можно, почему мне нельзя? Недаром же говорят, что от трудов праведных не наживешь хором каменных.

Хотя, конечно, Жанне было вовсе не до хором. Она хотела всего лишь вырастить свою дочь и иметь для этого необходимые средства. Конечно, часть драгоценностей или даже все она может вернуть законным владельцам. Но не совсем же они бессовестные, должны будут как-нибудь отблагодарить и Жанну с малышкой. Ну, а за давностью лет о многих драгоценностях, наверное, их владельцы уже и позабыли.