– Спасибо за нее, – он не удерживается и двигается ко мне ближе, накрывает своей ладонью мою, – я помню, что ты не хотела ребенка, была не готова. Но ты родила Мали.

– Я бы не смогла, – слова застревают в горле. От одного этого слова «аборт» коробит. Как бы иногда ни было выматывающе, я ни разу не пожалела о том, что сохранила беременность и теперь эта принцесса может вот так радоваться жизни и делать нас счастливыми.

– Я буду хорошим отцом, Соня, только позволь, – Ренат заглядывает мне в глаза, – я не стану давить на тебя больше.

– Хорошо.

– Хочу есть, – Мали налетает на нас и сразу забирается ко мне на колени.

– Тогда пойдем, на верхней палубе ресторан под стеклянным куполом. Там не дует и тоже хорошо видно, – Ренат поднимается и подает мне руку.

– Отлично, – я встаю и поправляю на себе нежно-голубое легкое платье. Долго выбирала, что надеть и остановилась на нем. Очень хочется быть для Рената красивой. Одергиваю себя, понимаю, что нам обоим сейчас не до отношений. Для начала нужно решить все вопросы, связанные с Мали и только потом мы сможем подумать о себе. Хотя, после всех проблем, вряд ли у нас что-то получится.

Дочка снимает босоножки и с ногами забирается на полукруглый диванчик, садится между мной и Ренатом.

– Сосиски и мороженое.

– Может, мороженое попозже? – улыбаюсь ее желанию добавить эту сладость в любой прием пищи.

– Нет, у нас прогулка. А значит можно, – она упрямо складывает ручки на груди и глазами ищет поддержки у Рената. Тот смотрит на меня с надеждой, и я сдаюсь.

– Только один шарик.

– Два, Ренат тоже будет, – торгуется Малика.

– Ну, раз Ренат тоже будет, тогда два, – качаю я головой, и мы делаем заказ.

Я немного расслабляюсь и пью апельсиновый сок, смотрю на дочку, которая уплела сосиски и теперь принялась за мороженое. Она расслабленно болтает ножками и смотрит с любопытством за борт и по сторонам.

Смотрит, а потом затихает. Начинает ковырять ложкой мороженое и покусывать губки. Что-то случилось.

– Мали, что с тобой, солнышко? – пытаюсь привлечь внимание дочки и улыбнуться ей.

– Ничего, – она отставляет почти нетронутое мороженое и обнимает коленки.

Ренат тоже выглядит встревоженным сменой ее настроения. Я оборачиваюсь по сторонам, стараясь понять, что могло так ее расстроить и причина находится. Прямо напротив нас за стол села семья, тоже мама, папа и дочка. Девочка забралась к отцу на колени и что-то весело ему щебечет.

Черт! Черт! Черт! Это и раньше было тяжело. А сейчас намного хуже. Ведь папа, вот он рядом.

– Что такое, Мали? – он осторожно прикасается к ее плечу и пытается понять, в чем дело.

– Ничего, – она пытается улыбнуться, но выходит все равно грустно.

– Мали, солнышко.

– Мне уже надоело ждать, – она с упреком смотрит на меня и возвращается к мороженому. Но видно, что настроения все равно нет.

Объяснить маленькому ребенку, почему у него нет отца, когда у всех вокруг есть – сложно. Одно время Мали даже Тимофея пыталась называть папой.

– Чего ждать? – Ренат пододвигается к дочке немного ближе и пытается заглянуть в ее маленькое напряженное личико.

– Когда папа приедет, – Мали бросает тоскливый взгляд на семью напротив.

Когда она это произносит, меня накрывает. Это все вранье меня вконец измучило. Слезы наворачиваются на глаза от тоски.

– А где он?

– Далеко, в стеклянном городе среди песков. Мама так говорит, – Мали начинает теребить длинную косу и смотрит прямо на Рената, – я все жду, а он не приезжает, и Тим тоже почти не приезжает.

Это ведь должно когда-то случиться. Малика должна узнать правду. Да и сколько можно тянуть? Они так близко, так похожи друг на друга и им безумно нужна эта правда.

– Мали, – аккуратно поднимаю дочку и пересаживаю себе на колени, – я хотела тебе сказать, – бросаю на Рената осторожный взгляд, – но не знала как. Он приехал.

– Приехал? – ее глаза загораются.

– Это Ренат, солнышко.

Мали застывает и начинает метаться между нами взглядом. Смотрит на него, потом на меня. Хлопает ресничками и шмыгает носом.

– Тимин брат?

– Да, – прижимаю Мали к себе и целую в макушку, – Тима крестный папа, а Ренат настоящий.

– А почему он раньше не приезжал? Тима приезжал на все праздники.

– Он был очень далеко, – быстро моргаю, чтобы предательские слезы не потекли из глаз.

– Я приехал насовсем, Мали, – Ренат говорит совсем тихо, чтобы ее не напугать и ласково улыбается.

– И ты будешь на всех праздниках? – Малика сползает с моих коленей и присаживается к нему поближе.

– Если захочешь, даже каждый день, – выдыхает он.

– Каждый день, – Малика требовательно сжимает его за руку и смотрит на меня, – я хочу каждый день, мама.

– Мали, – с укором смотрю на Рената. С ее характером нельзя обещать такие вещи. Теперь любое отступление от обещания будет со скандалом.

– Ренат сказал каждый день, – она двигается к нему еще немного ближе и обнимает ладонь уже двумя ручками.

Соня выглядит растерянной, а мне упрямство Мали только на руку.

Я твердо решил не давить на Соню и предварительно обсудить, как и когда мы все скажем дочке. Но судьба сама поторопила ее. Малика сжимает мою руку своими ладошками, и сердце внутри бешено колотится. Моя дочь, и она теперь знает кто я.

Можно не таясь называть ее так – доченька. Пытаться сблизиться, завалить подарками, проводить вместе сколько угодно времени. Мали сама этого хочет и Соне придется смириться с тем, что теперь я буду рядом всегда. Хотя бы как отец ее дочери.

– Ты точно не уедешь? – Мали поднимает на меня свои большие карие глаза.

– Нет, – качаю я головой.

– Я не отпущу, – она еще крепче сжимает ладошки.

Своенравная, как ее мама. За эти пару дней я уже немного понял ее характер – открытая, настойчивая, веселая и необидчивая. А теперь стал заметен и этот стержень, что есть в ней и Соне. Но, который не сразу заметен окружающим. Умение стоять на своем до последнего.

Если в Соне это мне когда-то мешало и привело нас обоих к разводу, то в Мали сейчас я вижу это скорее как благо.

– И я тебя не отпущу, – решительно сообщаю я ей и бросаю на Соню косой взгляд. Она пусть сама теперь под нас двоих подстраивается.

Мали демонстративно забирается ко мне на колени и тянет к себе мороженое. Получила своего папу и теперь всем видом показывает, что расставаться не собирается.