— Эта девочка, — вдруг произнёс он с тоской, — единственный близкий и родной человек, который у меня остался. Даже, если бы она была моей родной дочерью, я не смог бы любить её больше. Я не должен её потерять, понимаешь ты это? Если с ней что-то случится, я себе этого не прощу.

Мила поникла, эта фраза — «единственный близкий и родной человек» больно резанула её по сердцу. Уж, лучше бы он влепил ей пощёчину! Получается, что за пятнадцать лет она так и осталась для Виктора всего лишь наёмной рабочей силой.

— Ничего с ней не случится, — глухо ответила секретарь, — Джокер сможет за неё постоять, ты же его знаешь…

— Чёрт! В том-то и дело, что знаю! Почему ты её не остановила? За что я тебе плачу? — Вершинину срочно нужно было найти виноватого и сорвать на нём свою злость. — Неужели так трудно справиться с молоденькой девчонкой?

— Интересно, как ты себе это представляешь? — Звенящим от обиды голосом спросила Мила. — Я, что, должна была посадить на цепь или связать? Она уже взрослый совершеннолетний человек и вольна сама принимать решения.

Виктор наклонился, обхватил её за плечи и рывком поднял с кресла. Вид у него был угрожающий.

— Что? Сама принимать решения? Значит, ты ей подыграла, да? Помогла вернуться в этот ад?

— Да, — спокойно призналась женщина, — я помогла. А, что мне оставалось делать? Если бы я ей не помогла, то она всё равно бы сбежала, только неизвестно чем бы это всё закончилось. Без сопровождения даже ты не рискуешь посещать этот, как ты говоришь, ад.

Он пропусти эти слова мимо ушей, была у Вершинина такая неприятная привычка — он не слышал того, чего не хотел слышать. Резко размахнувшись, он изо всех сил ударил Милу по лицу. Голова женщины дёрнулась, а на щеке тут же проступила красная пятерня.

— Ну, вот и всё, — прошипела женщина и одарила его таким ненавидящим взглядом, что до Виктора, наконец, дошло, на этот раз он перегнул палку. — Я увольняюсь. Ты не стоишь того, чтобы я тратила на тебя всю свою жизнь! — Она немного помолчала и вдруг выпалила. — А ведь ты тоже мог убить своего брата. Ты же любил Алису. Скажи, ты знал, что она тоже будет на корабле? И Риту ты любишь не потому, что она дочь твоего брата, а потому, что она дочь Алисы и похожа на неё, как две капли воды.

Виктор побагровел от злости. Женщина озвучила то, что все эти годы не давало ему покоя. Сколько раз он задавал себе этот вопрос? Тысячу, миллион? И каждый раз приходил к выводу, что, если бы смерть Алекса помогла ему завоевать сердце красавицы Алисы, то он, не задумываясь ни на секунду, убил бы его. Но Алиса была недосягаемой мечтой…

Очередной удар опрокинул Милу на пол. Она со страхом смотрела на искажённое яростью лицо своего шефа. Сейчас он может её убить. Но какой-то бес противоречия вселился в женщину. Стоя на ковре на четвереньках, она задрала голову и, глядя в глаза Вику, чётко, почти по слогам, произнесла:

— Всё, теперь я действительно ухожу. Я увольняюсь. Ты слышишь? С этого момента я на тебя больше не работаю.

И едва она произнесла эти слова, как с души свалился огромный камень. Даже дышать стало легче, как будто до этого момента, кто-то постоянно слегка душил её за горло. Мила сама удивилась тому необычному чувству, которое испытала. Так вот, оказывается, какая она — свобода! Как же не легко дались ей эти слова! Пятнадцать лет она никак не могла решиться произнести их. Она поднялась, отряхнулась и уже без страха с вызовом посмотрела в глаза Виктору.

Прошло минуты три, прежде чем Вершинин понял, что она не шутит. Лёгкое беспокойство мелькнуло в его глазах, но он не собирался демонстрировать перед Милой свою слабость, поэтому тут же взял себя в руки и, тщательно выговаривая каждое слово, произнёс:

— Нет, дорогая, ты не увольняешься. Это я тебя увольняю! От меня так просто никто не уходит.

— Конечно, от тебя сбегают, — с улыбкой ответила она ему.

— Да, некоторым это удаётся, но последнее слово ещё не сказано, киска. И лучше не зли меня. Ты же знаешь, что иногда мне трудно держать себя в руках. Ты же не хочешь, чтобы я свернул тебе шею и сбросил с лестницы? Поверь, это легко сойдёт за несчастный случай. Никто даже разбираться не станет. Но, если ты настаиваешь, то ты уволена. Пошла вон отсюда!

Женщина равнодушно пожала плечами, дескать, это уже всё детали, важна только суть, а она такова, что оставаться в этом доме Мила не собирается больше ни на минуту. Коротко кивнув на прощанье, она направилась к двери, даже не спросив, как обычно: «Больше никаких поручений не будет?.

Оценив ситуацию и поняв, что это уже не шутки, Виктор принялся мысленно искать слова, которые остановили бы взбунтовавшегося секретаря, но при этом не уронили бы его достоинства. Слова не находились и тогда он заревел:

— Куда?! Я тебя не отпускал! Ты не выйдешь из этого дома, пока я этого не захочу!

Мила повернулась к нему и издевательски захлопала в ладоши, прекрасно понимая, что этим может довести его до бешенства.

— Великолепно, господин Вершинин, ничего другого я от вас и не ожидала. Скажите мне, дуре такой, вы собираетесь силой удерживать меня здесь? Но ведь это противозаконно…хотя… Я совсем забыла, что законы в Федерации пишутся не для таких, как вы, для вас никаких законов не существует. Кстати, Виктор, именно поэтому Рита и сбежала от тебя! Ты не давал ей вздохнуть свободно и всегда всё решал за неё.

В кабинете повисло тяжёлое молчание. Теперь каждое слово могло оказаться настоящей бомбой и они оба это прекрасно понимали. Слышно было, как шевелят плавниками в аквариуме ленивые пёстрые рыбы. Что-то происходило в этот момент между Виком и Милой, что-то, чего даже сами они ещё не могли понять. Понимание придёт позже.

— Хорошо, пусть будет так, как ты хочешь, — устало согласился Вершинин и сразу же как-то потух. — Ты действительно свободный человек и силой удерживать тебя я не собираюсь. Одна просьба, подыщи себе достойную замену и введи её в курс дела.

Мила кивнула и поспешила покинуть кабинет своего уже бывшего хозяина, чтобы тот не успел заметить в её глазах слёзы. Уже у двери она кое-что вспомнила и, не поворачивая головы, произнесла:

— Вик, с этой суетой я совсем забыла тебе кое-что сказать. Когда Рита вернулась, с ней что-то было не так. Потом я поняла, что это, но к тому времени она уже покинула Землю. Её кожа была слишком холодной для нормального человека. Она ведь находилась в системе Немезиды, а там, ты сам знаешь, водятся эпы. Не ищи её, прошу тебя. Если где-то и смогут ей помочь, то только в Вольном братстве. Они часто сталкиваются с этим явлением и некоторые даже научились с ним бороться. На Земле она погибнет. И ещё, Тулиатос хотел о чём-то тебя спросить, — она горько усмехнулась. — Видимо, дисциплинированный работник во мне не умрёт никогда. Прощай.

— До свидания, — голосом сухим, как осенний лист и таким же тусклым, ответил Виктор. — Я буду ждать, когда ты найдёшь себе замену. Если что-то было не так, то извини.

Уходить надо достойно, без слёз и истерик, без выяснений отношений и взаимных обид и только тогда… Нет, не надо об этом даже думать! Она ещё не успела покинуть дом Виктора, как уже хочет вернуться. Глупо, страшно, нелепо. Надо преодолеть себя, надо выбросить эти пятнадцать лет из памяти и из души. Ничего не было! Невозможно начать новую жизнь, не простившись со старой!