– Все, уходим! – Свиридова захлестнуло ликование. – Конец товарищу Сталину!!

В два прыжка он достиг машины и юркнул в салон. Следом, так же расторопно, вскочили на заднее сиденье майор со старшиной. Герасим отчего-то медлил, посматривая на разрушенный дом. То, что осталось от дощатого пристроя, уже занялось огнем, угрожая распространиться на весь дом.

– Быстрее! – крикнул Свиридов, в нетерпении махнув рукой.

Боец лишь вяло повернулся на окрик. Свиридов невольно поскрежетал зубами: на левой стороне гимнастерки он увидел расплывающееся пятно. Раненый сделал один шаг, потом другой, столь же нерешительный. После чего ноги вдруг перестали держать его отяжелевшее тело, и он рухнул в полный рост, так и не дотопав до машины.

– Осколком зацепило, – произнес старшина, – надо его в машину.

Распахнув дверцу, он уже хотел было выйти из салона.

– Назад, старшина!! – во всю мощь легких закричал Колыванов. – Ты хочешь его до госпиталя, что ли, довезти?!

Вытащив пистолет, майор дважды пальнул в лежащего через приоткрытое окно.

– Все, теперь он труп, даже если им не был! Езжай!!

Машина сорвалась с места, брызнув по сторонам галькой. Неожиданно прямо на них, отрезая дорогу к отступлению, выкатил грузовик.

– Разворачивайся! – выкрикнул Свиридов. – Не проскочишь!

Храпов крутанул рулем, и колеса застучали по неровностям, а в днище громко и нервно застучала подсохшая грязь. Что-то сильно чиркнуло под ногами. Пробуксовали колеса, в какой-то момент показалось, что машина встанет, но она с остервенением вырвалась из плена и на большой скорости покатила дальше.

Раздались короткие автоматные очереди: справа, слева. Свинец шумно царапал крышу.

Улица как-то вдруг сразу ожила, сделалась многолюдной. Из соседних домов повыскакивали военнослужащие и, отрезая «Доджу» пути отступления, выбежали на дорогу, угрожая оружием. А позади, стремительно сокращая расстояние, напирал грузовик.

– Давай туда! – крикнул Свиридов, показав свободный переулок.

Резко, заваливаясь на левую сторону, свернули в узкий переулок.

Позади, догоняя, звучали одиночные пистолетные выстрелы. Торопливо и басовито затрещал пулемет. Ему в ответ, где-то рядышком, пробив боковое стекло, засобачилась автоматная очередь.

– Брать живым! – прозвучал чей-то истошный голос, перекрывая грохот выстрелов. – Стрелять только по колесам!

– Жми на газ! – продолжал подгонять Свиридов. – Быстрее!!

Храпов свернул в следующий переулок. Столь же узкий.

– Гони на шоссе!!

Проехав перекресток мимо скопления военных, смотревших с удивлением на штабную машину, повернули на шоссе. Почувствовав под собой твердый грунт, автомобиль уверенно набирал скорость.

Прямо на них мчалась полуторка. Подпрыгивая на ухабах, она не думала отставать, гнала на пределе. Брезент, разодравшись на сильном ветру, развевался за машиной, будто бы крылья; в кузове, держась за борта, сидели автоматчики. Откуда она возникла? Ведь она должна была остаться далеко позади. Где-то срезала расстояние!

– Прибавь!! – кричал Михаил Свиридов.

– Не смогу! Быстрее не тянет! Бензин кончается! Скоро встанем!

– Останови! – потребовал вдруг Свиридов.

– Что?!

– Останови, сказал?! – рассвирепел Свиридов, хватаясь за руль.

Храпов надавил на педаль тормоза, и «Додж», прокатившись юзом несколько десятков метров, застыл на самой обочине.

На улицу Строителей Тимофей Романцев подъехал в тот самый момент, когда к дому, в котором расположился товарищ Сталин, выехал штабной приметный «Додж» повышенной проходимости с закрытым кузовом, принадлежавший генерал-майору Лосеву. «Странно, однако, – невольно подумалось Тимофею, – в это самое время командир корпуса должен быть в расположении Тридцатой армии».

Вдруг дверцы машины распахнулись, и из машины вышли четверо военнослужащих, и прежде чем он успел что-то сообразить, как в дом полетели гранаты. Один за другим забабахали разрывы. Взорванный дом занялся пламенем.

– Гони на них! – закричал Тимофей водителю.

– Есть!

Туго и протестующе заскрежетали скорости. Двигатель загудел рассерженно и громко, и грузовик запылил за удаляющейся машиной. Приоткрыв окно, Романцев стрелял по колесам, но грузовик то подбрасывало, то швыряло из стороны в сторону, не давая возможности как следует прицелиться и поразить цель.

Подле дома, раскинув руки, видно задетый осколком, лежат убитый диверсант. Послышались выстрелы – справа, слева. Заприметил, как один из офицеров охраны, встав на колено, пуля за пулей стрелял в удаляющуюся машину.

Водитель умело управлял автомобилем, швыряя его то в одну сторону, то в другую, то делал замысловатые петли, прятался за деревьями, после чего юркнул в близлежащий переулок.

– За ним! Не отставай!! – кричал Тимофей.

– Жму, товарищ старший лейтенант! – отозвался водитель.

– Он идет на шоссе! Давай в этот переулок! Он покороче! – показал Романцев на небольшую узкую улочку, растянувшуюся вдоль огородов. – Можем срезать!

– Понял! – охотно ответил водитель и, резко крутанув руль, сокрушил на своем пути хлипкий плетень.

Сухое дерево обиженно хрустнуло, а потом жалко затрещало под колесами грузовика.

– Не сворачивай! Езжай через поле на дорогу!

Поторапливая звуковыми сигналами замешкавшихся пешеходов, грузовик выехал на перекресток, через который двигался одинокий гужевой транспорт, подгоняемый ветхим дедом. Натянув поводья, старик дисциплинированно уступил дорогу грузовику, а потом запоздало, больше для острастки, погрозил удалявшейся полуторке хлыстом.

Колеса грузовика нервно подпрыгивали на неровностях, заставляя материться и охать автоматчиков, крепко вцепившихся в борта кузова. Не разбирая дороги, полуторка мчалась в сторону шоссе, подминая и ломая высокие кусты. Сараи и дворовые постройки мешали полностью рассмотреть шоссе – между ними был виден лишь крошечный участок, по которому, выстроившись по четверо, пылила семижильная пехота.

– Подвеска полетит! – пожаловался водитель, продолжая нажимать на газ.

– Гони! Новую поставим! – заверил Романцев, всматриваясь в дорогу.

На шоссе всего-то на какое-то мгновение появился генеральский «Додж» и тотчас скрылся за пристройками.

– Туда! – указал Романцев в сторону дальнего строения.

– Мать вашу!.. – невольно выругался шофер, объезжая заросшую, спрятавшуюся на краю яму. – Чуть не въехал! Вот тогда бы колеса собирал!

Дальше – небольшой, но крутой пригорок; поднатужившись, двигатель зарычал, показывая строптивый характер, а потом взобрался на самую маковку. С нее вид: скошенное поле, на котором в беспорядке, будто бы посеянные, стояли островерхие скирды. А у подножия, вытянувшись в серую ленту, пробегала дорога, по которой размеренно и небыстро шла пехота. Тягачи тащили длинноствольные пушки, а большегрузные автомобили, стараясь не нарушать размеренного налаженного движения, ехали следом. Лишь штабной автомобиль, наращивая скорость, сделал опасный маневр и обогнал растянувшуюся колонну грузовиков. Коротко просигналил тягачу, замедлявшему движение, вырвался вперед, где шоссе, заметно расширяясь, разряжало плотную людскую массу.