– Спасибо мне? Нет, спасибо тебе, – выплевывает Деми. Она опять изрыгает пламя. – Спасибо, что потратил восемь лет моей жизни. – Она бросает один геймпад на землю. – Спасибо, что лгал мне в лицо. – Второй геймпад ударяется о бетонную дорожку. – Спасибо за неуважение ко мне.

Когда она подходит к бордюру, единственное, что остается в ее руках, – это плейстейшен.

Я задерживаю дыхание. Предыдущие вещи можно было бы легко заменить. Саму консоль нельзя.

– Я больше никогда не хочу тебя видеть. Ты все разрушил. Ты разрушил нашу дружбу, ты разрушил наши отношения, ты разрушил все.

Бам!

Плейстейшен ударяется о тротуар, разбиваясь на части.

Нико хватает наглости сказать:

– Поверить не могу, что ты это сделала! – На этих словах Деми набрасывается на него, и я выпрыгиваю из-за кустов.

Она успевает нанести резкий удар, прежде чем я оттаскиваю ее прочь от него, как дикую лошадь.

Она не мой товарищ по команде, но, мне кажется, на эту ситуацию все равно распространяется строка восемь параграфа четыре руководства капитана: «Не позволяй своим товарищам по команде совершить убийство».

– Эй, эй, стой, – требую я.

– Хантер? Что ты тут делаешь? – Она несколько раз моргает, и ее глаза опять становятся дикими. – Отпусти меня. Он заслуживает того, чтобы ему надрали задницу!

– Да, заслуживает, – соглашаюсь я, и Нико кривится. – Но карма сделает это за тебя, поверь мне.

– Хантер, отпусти меня! – Теперь она рычит, скрипя зубами и пытаясь вырваться из моей хватки. Поэтому я, словно пожарный, перекидываю ее через плечо. – Хантер! – яростно визжит она. – Поставь меня на землю!

– Нет. Я не буду смотреть, как тебя арестовывают за нападение, понятно? – Я пинаю ногой осколок от приставки Нико, пытаясь удержать дрыгающуюся Деми. – Ты уже нанесла материальный ущерб.

– Мне плевать! – упрямо говорит она. – Теперь я хочу нанести телесный ущерб.

– Я знаю, Семя, но, поверь мне, он того не стоит.

Однако взбешенная девушка у меня на плече все равно машет руками, как пойманная птица, пытаясь высвободиться. Я хмуро смотрю на Нико и иду к Лендроверу. Я опускаю Деми на землю, только когда дохожу до машины. Как только ее ноги в носках становятся на тротуар, ее стальная оболочка дает сбой. Внезапно она превращается в ранимую девушку, глаза которой застилают слезы.

– Он унизил меня, – шепчет она.

– Я знаю, детка. Иди сюда. – Я распахиваю руки, но она стыдливо опускает голову.

– Нет, не хочу обниматься, – бормочет она.

– Ладно. Тогда садись в машину.

– Зачем?

– Мы поедем ко мне и напьемся. Тебе не помешает отвлечься.

Деми колеблется. Она глядит в сторону особняка Теты, где Нико медленно бредет к своему пикапу. Отведя взгляд в сторону, она открывает дверцу пассажирского сидения моего «ровера».

Спустя несколько секунд мы уже в пути. Деми не говорит ни слова. Она смотрит прямо вперед.

– Мне так жаль, – говорю я угрюмо.

Дрожащим на каждом слове голосом она наконец-то заговаривает:

– Нет, это мне жаль. Ты был прав… насчет всего. А я накинулась на тебя и назвала тебя бабником. – Она шмыгает носом. – Я очень об этом жалею. Пожалуйста, скажи, что принимаешь мои извинения.

– Конечно, принимаю. Между нами все хорошо, Деми. Я обещаю.

Она все еще отказывается на меня смотреть.

– Это он бабник. Он изменил мне. Больше одного раза, больше, чем с одним человеком.

– Да, я так и понял.

Я поворачиваю на шоссе, ведущее к городу. Мы едем по прямой десять минут, а затем я паркуюсь на подъездной дорожке за серебряным «Ауди» Саммер. В гостиной до сих пор горит свет.

– Пошли, весь твой вид говорит, что тебе надо выпить.

В уголках ее глаз появляются большие капли слез. Она тут же моргает, и они пропадают.

– Ладно.

Мы заходим внутрь. Деми наклоняется, чтобы снять обувь, и понимает, что она не обута. Ее маленькие ступни одеты в розово-серые полосатые носки. Секунду она на них таращится, словно задаваясь вопросом, ее ли это ноги вообще.

– Эй, Хантер, это ты? – кричит Холлис из гостиной.

– Да, – отвечаю я.

– Как раз вовремя: мы начинаем играть заново.

Видимо, они с Рупи уладили все свои сумасшедшие разногласия.

– Я привел с собой подругу, – говорю я, расшнуровывая ботинки.

– У-у-у, – тянет Бренна. – Та самая сексуальная подруга?

Я смотрю на Деми. Все, что я вижу, – это дрожащие губы, пятна туши под покрасневшими глазами и потрясенное выражение лица.

– Иди на хрен, – уныло говорит она.

Я хихикаю.

– Прости, но сексуальность сейчас не на твоей стороне.

Когда мы входим в гостиную, девочкам хватает одного взгляда на мою гостью, чтобы вскочить на ноги.

– Ты в порядке? – выпаливает Саммер.

Бренна смотрит на меня и поворачивается к Деми.

– Что он с тобой сделал?

– Ой, Би, отвали.

Деми смеется сквозь слезы.

– Не обижайте его. Он только что помешал мне избить моего пар… бывшего парня, который мне изменил, – говорит она.

– Ох! Подонков хуже, чем изменщики, не бывает, – объявляет Саммер.

– Это точно, – соглашается Хантер.

– Бедняжка, – кудахчет Рупи, сажая Деми на диван.

Не успеваю я глазом моргнуть, как она окружена девушками, которые начинают выспрашивать подробности.

– Если вы не против, мне не очень хочется об этом говорить, – признается Деми. Она несколько раз сглатывает и, изгибая губы в полуулыбке, показывает на кофейный столик. – Во что играем?

Деми

– Я последние недели две почти тебя не видел. – Во взгляде Ти-Джея борются разочарование и сострадание, но спустя мгновение он тянется через стол и сжимает мою руку, показывая, что сострадание все-таки победило. Что радует, потому что мне не хватило бы сейчас сил его переубеждать. Мое психическое здоровье стоит для меня на первом месте, и я была в самовольной отлучке по причинам, никак не связанным с ним или нашей дружбой.

– Ты ничего особо не потерял. Я не была хорошим собеседником. – Я кусаю банановый маффин.

– Ты всегда хороший собеседник, – говорит он с улыбкой.

– Как приятно это слышать.

– Это правда. Как ты?

– Лучше. В смысле, мой парень мне изменил, поэтому я не устраиваю парады, но меня и не подмывает сделать что-то жестокое и взорвать его квартиру. – Что, учитывая мое поведение после новоселья у Коринн, определенно прогресс.