этим временем на работе, они не смогут полностью выполнить нормы выработки, приводящие к поощрению и свободе, которая ему сопутствует» (Cynthia Epstein, 2004, p. 329). Результатом этого для многих успешных в карьере женщин может стать чувство вины и подавленности, хотя некоторые исследования использования времени показывают, что если женщина зарабатывает больше, чем ее спутник жизни, она «вдвойне старается подчеркивать свою женскую сущность для нейтрализации девиантной гендерной роли» (Bittman, 2004, p. 165).

Хотя Гидденс интересовался как изменением, так и стабильностью, акцент в первую очередь на преемственности гендерных ролей и идентичностей во времени, похоже, оставляет без внимания активные действия и изменения. Также не учитывалась разница между женскими ожиданиями, опытом и поведением. Однако Ориэл Салливан (Oriel Sullivan) объединила идею «создания гендера» с ограниченными изменениями в гендерных ролях (которые были определены в западных обществах) и видимыми расхождениями между различными группами женщин. Сосредотачиваясь на гендерных практиках в семье, она пытается связать «более широкую дискурсивную среду и взаимодействие на микроуровне, в которые люди вступают каждый день». Салливан определяет «потенциально поддающиеся трансформации» аспекты создания гендера в отношениях пары «как часть диалектического процесса, включающего интерпретацию гендерного сознания партнера и соответствующее ему создание гендера», а еще то, как на этот процесс влияют индивидуальные «материальные и реляционные ресурсы» и широкая дискурсивная и идеологическая среда. Это, по ее мнению, усиливает такие претензии радикальных феминисток, как «личное — политично», а еще утверждения Гидденса о том, что социальные структуры могут быть разрушены из-за неповторяемости действий, поддерживающих их. Вот поэтому Салливан утверждает: «Каждодневная борьба женщин против домашнего разделения труда» может быть определена как политическая, и в длительной перспективе она будет оказывать трансформативный эффект (Sullivan, 2004, pp. 219, 208, 216). А Кристин Натальер (Kristin Natalier) иронично предполагает: «Вряд ли Гидденс… представлял себе мытье посуды, когда писал, что интимность — это «отношения взаимообмена личными связями на равных», но и это может быть в действительности элементом рефлексивно управляемых отношений или их очень важной составляющей» (Kristin Natalier, 2004, p. 17).

Далее Салливан также пишет: «В отсутствие четких изменений политики в сфере семьи» указанные ею изменения будут продолжаться, хотя очень медленно (Sullivan, 2004, p. 219). Тем не менее, если такая политика будет иметь место, она может дать нужные результаты. Как обсуждалось в шестой главе, государства могут помочь в создании гендерной идентичности, устанавливая, поддерживая или оспаривая существующие нормы гендерного времени: к примеру, установив, что только женщины нуждаются во времени декретного отпуска для ухода за детьми, или же давая возможность мужчинам также брать его или, как утверждает Кершоу, сделают финансово привлекательным для мужчин взять такой отпуск.

Приведенный выше анализ указывает, что гендер, нормы и действия, поддерживающие его, не являются постоянными во времени, а отмена угнетающих гендерных отношений требует не только индивидуальных действий, но и поддерживающей государственной политики. Конкретные действия и политика вокруг времени будут центральными для таких процессов. Это значит, что хотя индивиды вынуждены учитывать материальные и идеологические факторы, выбирая как действовать в повседневной жизни, но их действия не предопределены. А это означает, что даже небольшие изменения могут провоцировать важные кумулятивные эффекты, связывая личные и политические изменения.

Пайерсон: гендерные пути и критические точки во времени

В своем подходе определенного пути Пайерсон также связывает небольшие и крупномасштабные изменения. Как уже упоминалось в первом разделе, он стремится проанализировать механизмы самоусиления, поддерживающие существующие модели власти, политики и поведения, означающие, что чем раньше принято решение, тем более длительные последствия оно может вызывать. Пайерсон также утверждает, что давление изменений может постепенно усиливаться, пока не достигнет критической точки, по его мнению, социальные государства уже ее достигли. Хотя некоторые феминистские исследования по социальной политике базируются на этом подходе, сам Пайерсон не принимает во внимание значение современного подавления женщин, он не пытается определить зависимые от пути гендерные нормы и способы их влияния на политику. Но он констатирует перемены в женских ролях и поведении: в частности, расширение участия женщин в сфере оплачиваемой занятости, снижении рождаемости и тенденции к рождению детей без мужа. Для Пайерсона это все проблемы, требующие потенциально дорогостоящих решений.

Однако, насколько я знаю, анализ определенного пути еще не использовался в отношении к гендеру как таковому, хотя он предоставляет интересные возможности для анализа на уровне индивидуального поведения, коллективных норм и государственной политики, в терминах гендерного использования времени. Он делает для нас возможным видеть, как люди «замыкаються» на определенных гендерных моделях, и те самоусиливаются. Например, нормы гендерного времени, которые мы обсуждали ранее, означают, что женщины чаще, чем мужчины, сокращают свое рабочее время ради семейных нужд; они имеют больше шансов быть поощренными сделать это государственной политикой. Ведь даже если пара, начиная жить вместе, разделяет домашние обязанности, и каждый получает одинаковою зарплату, то именно женщина, родив ребенка, погружается в домашние обязанности и заботу о ребенке, а не ее муж, да и ее карьерные возможности, естественно, значительно уменьшаются после ее выхода из декретного отпуска. Ее новый заработок рациональным образом подтолкнёт ее работать меньше мужа или продлить свой декретный отпуск; а отсутствие финансовой независимости может уменьшить ее значимость в семье. Между тем, муж может ощущать на себе обязанность кормильца, поэтому он начнет уделять больше времени своей карьере, и поэтому кто-то другой должен будет заботиться о его домашних потребностях (т. е. — жена). Интересы такого мужа чаще всего будут защищаться профсоюзом: теперь он получает больше денег и имеет больше связей и доступного времени, чем его экономически зависимая жена, а значит — будет иметь и более значимый политический голос. Это, в свою очередь, будет укреплять гендерные нормы, формирующие социальную политику, которая в основном предполагает, что семейные обязанности — прерогатива женщин, ведь эта политика была создана в те времена, когда профсоюзы успешно боролись за зарплату мужчины-кормильца, а обязанности по дому занимали значительно больше времени, чем теперь.

Анализ определенного пути — это не только анализ стабильности. Приведенный выше пример таит в себе потенциальные источники конфликтов и давлений на индивидов, для государственной политики и для гендерных норм: они могут накапливаться и достигать критической точки и изменять направление. В такой критической точке жена может решить оставить своего мужа, если он почти никогда не появляется дома, а ее муж может прийти к заключению, что высокая заработная плата — это не равноценная компенсация отсутствия времени для своей семьи, и перейти на другую работу. Политическую повестку дня может изменить признание того, что больше нельзя ожидать от женщин бесплатной работы, и мужчины должны