не имеют своеобразной монополии на такие действия, и многие люди, не имеющие детей, участвуют в экологических и антивоенных кампаниях.

Контекст и физический опыт родов также весьма изменчивый. Хотя женщины все еще находятся в плену физических и эмоциональных реакций, некоторые из них имеют возможность планировать сроки беременности и сами роды, например, в форме кесаре-вого сечения. Для подобного типа женщин какие-либо связи с «естественными процессами» и ритмами не так уж и важны. Иные могут забеременеть против своего желания или случайно, с минимальным контролем условий, в которых это произошло: получается, что рождение ребенка — это естественный и неконтролируемый процесс, которому просто подчиняется их организм. Однако в западных обществах беременность, как правило, объект одной из форм медицинского наблюдения, навязывающего свою собственную темпоральную логику.

Неудивительно, что некоторые феминистские исследователи находят явный темпоральный конфликт между физическими потребностями, опытом рожавших женщин и требованиями медицины. Конечно, медицинское вмешательство в процесс родов спасло жизнь многим женщинам и малышам. Однако, как пишет Мег Фокс (Meg Fox), современный родильный дом напоминает своеобразную «сборочную линию производства», процесс, от которого ожидают «эффективности, продуктивности и сохранения времени» и в котором «ожидание ребенка становится дискретным, точным по времени событием», сроки которого «накладываются» на непредсказуемый эмоциональный и физический процесс труда. Фокс также пишет, что «если женщина становится активной участницей труда, охватывающего ее субъективный опыт и его смысл, тогда именно он является для нее главным источником ориентации во времени, подменяя время ее собственной телесности и жизненных ритмов» (Fox, 1989, pp. 128, 129, 131, 133; см. также: Adam, 1995). Аналогично, Робби Кан (Robbie Kahn) утверждает, что хотя часовое время налагается на процесс беременности, родов и грудного вскармливания, несмотря ни на что, эта деятельность, дает женщинам в индустриальном обществе возможность доступа к более медленному, более естественному и органичному виду времени. Кан описывает свои возвращения домой после выполнения запланированных задач и завершения неполного рабочего дня во время, когда ее ребенок был младенцем: «Я будто пребывала вместе с ним в другом типе времени. более циклическом, словно время года, словно приливы, словно моё молоко, сохраняющее пригодность для ребенка, без моего сознательного планирования» (Kahn, 1989, p. 21). Это описание похоже на утверждение Кристевой о том, что рождение ребенка призывает его мать к «медленному, сложному, восхитительному ученичеству, заботливости и забыванию самой себя» (Kristeva, 1986, p. 203).

Только часть женщин может поддержать описание Кан, поскольку другая часть имеет негативный опыт рождения в роддоме, исключающий их включение в естественные ритмы. Некоторые женщины предпочитают с удобством планировать роды в зависимости от часов и календаря (да и средства массовой информации часто пишут о том, что занятые своей карьерой женщины, часто без медицинских показаний, выбирают кесарево сечение, чтобы вписать свои роды в жесткий рабочий график; это, однако, не подтверждается официальной статистикой Великобритании; см.: Laurance, 2006). Многие матери не кормят грудью своих малышей (как потому, что не могут, так и по ряду социальных причин). Они, как правило, учатся кормить по часам, а не в ответ немедленного удовлетворения потребностей в еде малышей (по их крику), руководствуясь советами из книг и справочников, в которых пропагандируются концепции почасового режима кормления, сна и купания. Часто молодые мамы получают мало возможностей работать по гибкому графику и отдыхать со своим ребенком, когда они дома, как могла это Кан. Кроме того, что многие из них обязаны работать за пределами дома гораздо больше часов, чем они или их ребенок желают, а придя домой уставшими, матери должны начинать «вторую рабочую смену» — заботясь о ребенке и выполняя домашнюю работу, а ведь у них может быть и большая требовательная семья с несколькими детьми, которым нужно внимание (а большинство книг советуют замужним матерям также уделять внимание мужу, чтобы он не чувствовал, что им пренебрегают). Для таких женщин время родов и заботы о детях — это время изнеможения, ведь их собственные физические и темпоральные потребности конфликтуют с потребностями их семей и доминирующей темпоральной культурой, а не период возращения к «естественному» времени.

Некоторые женщины воспринимают всё это как персональную проблему, другие же указывают именно на коллективный характер затруднений, с которыми сталкиваются женщины, когда они становятся матерями, и неспособность современного общества удовлетворить эти важные потребности. Эту же аргументацию используют некоторые политические движения, выступающие за усиление контроля женщин над процессом рождаемости, такие как Национальный фонд рождаемости (National Childbirth Trust) или Ассоциация радикальных акушерок (Association of Radical Midwives) в Великобритании и другие общественные движения, выступающие за декретный отпуск и «дружественные к семье» условия труда.

Несомненно, такое столкновение темпоральных культур, которое могут вызывать роды, простирается далеко за пределы биологических процессов репродукции и включает не только уход за детьми, но и ощущение эмоциональной и физической заботы детьми и взрослыми. Последствия столкновения темпоральных культур рассматриваются нами детальнее в следующем подразделе.

Забота и «женское время»

На практике мужчины также могут заботиться о других, и многие на самом деле так и делают. Тем не менее, забота остается преимущественно связанной с гендерными качествами и ценностями, она до сих пор диспропорционально лежит на женщинах. Это дает основание некоторым феминисткам утверждать, что забота предполагает определенное темпоральное сознание, которое во многом расходится с доминирующей темпоральной культурой современных капиталистических обществ. В этом подразделе основное внимание уделяется сопоставлению часового времени и времени процесса, индивидуального и реляционного времени, линеарного и циклического.

Часовое время и время процесса

Во влиятельной работе Эдварда Томсона о темпоральной дисциплине индустриального капитализма (детально обсужденной во второй главе) отмечено, что жизнь женщин, уделяющих заботу своим маленьким детям дома, остается структурированной темпоральной формой, выходящей за пределы рациональности «время — деньги» капиталистического общества: «ритмы домашней работы женщин не полностью подпадают под измерение часов. Мать малыша имеет несовершенное чувство часового времени и следует своему материнскому инстинкту» (Edward Thompson, 1999 [1967], pp. 381-2). Эдвард Холл, также упоминавшийся в той же главе, схожим образом утверждает, что в современной Великобритании работа организована в соответствии с «монохронным временем», то есть на таком предположении, что задания и события могут быть запланированы как отдельные единицы. Тогда как доминирующей темпоральной культурой американского общества есть «полихронное время», ориентированное на людей, в котором могут происходить сразу несколько вещей, особенно это явно дома «в традиционных семьях, где женщина — это центр, вокруг которого все крутится». Он продолжает далее, что «эти две системы логически и эмпирически различны. Как масло и вода, они никогда не смешиваются», так как