Далее Елена показала ему меч, эмоционально объяснив, что его нужно заточить. Для наглядности она сделала им несколько махов. Кавола оживился, глаза его заблестели. Он позвал Уафу, и через минуту тот привел к женщине трех хомохарских мастеров-оружейников.

Все трое пристально изучали меч, дружно удерживая его вес в лапах. Бурча что-то и деловито переглядываясь, они оценивали качество стали и объем необходимой работы. Кавола что-то наставительно им объяснял.

Елена, волнуясь, присела на корточки, пытливо глядя в глаза умельцев:

— Ну как, ребята? Заточите зуку, хаков рубить мерзопакостных? Восстановите оружие? Я на вас очень надеюсь!

Мастера посовещались и ответили утвердительно. Еще немного поворчав, они уволокли меч в мастерскую. Елена осталась у стены с Каволой. Она не знала, куда ей пойти и что делать.

Тут вдруг пришли два хомохара и что-то сказали вождю. Тот обратился к Елене и почтительно попросил ее следовать за ним, взяв вещи. Все трое привели женщину к небольшому гроту.

Это была природная неглубокая комната в стене, с низким потолком, довольно уютная. Дно ее было заботливо выстлано мягкой сухой травой, внутри у стенки стоял пузатый кувшин с чистой питьевой водой.

— Что это? — заулыбалась Елена. — Апартаменты, мне? Вы мне жилье выделили? Вау! — Она внимательно осмотрела свою «квартиру». — Не пять звезд, конечно, да… Но мне хватит. Спасибо, ребята!

Наклонившись, она с чувством поцеловала Каволу в перевязанную голову. Вождь, очень довольный, немного потоптался у порога. Затем хомохары пригласили Елену на скорую обеденную трапезу и ушли.

Елена с удовольствием растянулась на мягком травяном покрытии, подложив под голову куртку. После сильных нервных переживаний спать не хотелось. Она лежала в полусумраке грота с полузакрытыми глазами и думала обо всем, что приходило в голову.

В ущелье гуманоиды продолжали обустраивать свое жилье и заниматься обычными бытовыми делами, как будто ничего не случилось.

Где-то слышался металлический скрежет — наверно это мастера уже затачивали меч Елены. В коридоре периодически раздавался легкий топот и глухие голоса — хомохары, или их детеныши бегали из помещения в помещение по разным надобностям. Струился запах какого-то душистого варева — самочки трудились на кухне. Изредка отдаленно постанывали раненые, да в просторных загонах ворчали кацуки и шумно вздыхали мурзазы. Звуки, отражаясь от стен, были непривычно четкими и гулкими, совсем не такими, как на природе.

«Как странно», — думала Елена. — «Я геолог, прилетела на Ксавьеру работать. Все мои мысли и чаяния занимала геологоразведка, профессиональная карьера.

И вдруг вместо этого мне пришлось защищать этих чудиков, познакомиться с ними, стать своей в их племени, узнать их быт, понять язык. А еще выяснить, что за война была здесь в древности. И с их помощью все-таки найти золото.

Забавно, а я ведь почти забыла про него! И про „Нибелунг“, про Ореста и Джованни, про моих подруг. Теперь я целиком в жизни гуманоидов, они мне как родственники. И вот я здесь, среди них, в этом ущелье. А там, снаружи сидят толпы ящеров, и я не знаю, как и когда мы выберемся отсюда…

Странная штука жизнь. Она никогда не идет по прямой, не так, как ты ожидал. А заворачивает тебя куда-то в сторону, туда, где больше трудностей и препятствий. Но что невероятно, ты все же находишь то, что хотел. Или тебе хотели свыше…

А чего же я больше хотела? Золота? Приключений? А может, того и другого вместе? Совпало и то и это. Как это получилось — случайно ли, закономерно…»

Она повернулась на бок, зарывшись лицом в душистое сено и прикрыв глаза. На ум пришла мелодия, песня какой-то забытой певицы — о прекрасной природе, о жизни и судьбе. Печально-романтическая, безмятежно-женственная, ласкающая душу и нервы. Елена повернулась на бок и вытащила из рюкзака плеер с наушниками. Включила, выбрала нужную мелодию, и улегшись поудобнее, погрузилась в приятные звуки. Потом она неожиданно для себя уснула.

Проснулась она ранним вечером, от голода. «Ну вот, я проспала обед», — подумала, сонно потягиваясь. В желудке урчало, а рядом не было решительно ничего, что можно съесть. Правда, в рюкзаке еще оставалось полплитки шоколада. Елена села, достала ее и откусила пару долек, чтобы слегка убить голод, до вечерней трапезы хомохаров. До сего дня она почти всегда добывала себе пропитание сама, лишь изредка угощаясь подношениями гуманоидов. Теперь же можно было рассчитывать только на их пищевые запасы, благо их было много.

Из головы не выходили мрачные события прошедшего дня. Все его ужасы и переживания неприятно кололи сознание. Переход от сна к реальности ощущался весьма болезненно. Наверно, еще в силу осознания того, что она заперта в ущелье и пока не может выйти отсюда. За долгие дни она привыкла спать под деревьями на холме, на свежем воздухе, а теперь серые стены вокруг удручали и угнетали ее…

Зато здесь было тихо, спокойно и довольно уютно. Мучимая неостывшими впечатлениями, Елена вытащила дневник, зажгла электронный светильник, и стала подробно описывать все случившееся, собственные мысли и реакции хомохаров.

Через какое-то время в ее комнату заглянул Уафа:

— Ена! — Из коридора ущелья тянуло чем-то мясным и душистым.

— Что, Уафа? — Елена отложила блокнот и ручку. — У вас ужин готовится? Ты меня зовешь на посиделки?

Уафа призывно поманил ее лапой, приглашая выйти. Женщина отправилась за гуманоидом. Догадка не обманула: в самом широком месте ущелья, вокруг небольшого костра с кипящим над ним котлом, сидело на продолговатых брусьях всё племя и ждало ее.

Елену радушно пригласили к костру. В центре посиделок, рядом с Каволой, специально для нее было отведено место, с пухлым сидением из сухой травы. Оно было, судя по всему, почетным. Хомохары радостно шумели, когда Елена, смеясь, усаживалась в их компании.

В котле что-то булькало и пузырилось. Там варилось мясо. Видимо, хомохары зарезали мурзазу. Елену это немного удивило — обычно они не употребляли мясо в пищу, обходясь блюдами из злаков и рыбой…

Совместный ужин удался на славу. Елена только чуть позже поняла, что друзья приметили ее любовь к белковой пище и решили сделать сюрприз. А может, они просто рассчитывали на ее помощь в дальнейшем и решили позаботиться о хорошем питании для нее?

Так или и иначе, она наелась почти до отвала. Мясо оказалось вполне съедобным и по вкусу напоминало крольчатину….

После трапезы, когда блаженное тепло от еды и костра разлилось по телу, все тревоги Елены куда-то улетучились, дурные мысли исчезли. Сейчас рядом были только жаркий костер и уютно молчащие, иногда переговаривающиеся хомохары — ее близкие, почти родные, друзья. Тепло физическое, тепло душевное. Только она, они и костер — больше ничего.

«Ах, как мило», — думала она, сладко жмурясь на весело пылающий огонь. «Как это замечательно — быть среди друзей, братьев по разуму — милых, добрых, все понимающих. Какой все-таки чудесный, дружный коллектив! Как здорово, что я познакомилась с ними…»