— Оттого и засыпаются, что долго готовятся, —наставительно заметила я.

— И все-таки дела так не делаются, — покачала онаголовой и извлекла из кармана коробок спичек. А я растворилась в предутреннеммраке и возникла вновь возле крыльца. Костер разожгла с первой спички,припомнив пионерский опыт. Пламя весело скакнуло вверх, а я поднялась накрыльцо и замерла, привалившись спиной к стене слева от двери. И стала ждать.

Костер горел, стремясь подняться к небесам, звездыокончательно померкли, а ничего не происходило. Улица, смертельно боявшаясяпожаров, на новоявленный пожар реагировать никак не желала. Криков «караул»,«горим» я тоже не слышала, и это начинало действовать на нервы. Чем там,интересно, Мышильда занимается?

Как выяснилось позднее, Мышильда занималась следующим:прокралась в дом, нашла ключи и подготовила «Фольксваген» к возможному бегству.После чего, уже не таясь, прошла в кухню и, разбудив Евгения Борисовича,тревожно поинтересовалась:

— Евгений, вроде дымом пахнет…

Евгений повел носом и, сказав протяжно: «Не-а», вновьзавалился на диван. Тут мудрая Мышильда подошла к окну и ахнула:

— Батюшки-святы, да у соседей дом горит…

Евгений подскочил к окну, охнул, ахнул и схватился за пустыеведра.

— Караул! — заверещал наш хозяин оченьвыразительно, жаль, что его никто не услышал, в том числе и мои супруги,почивавшие по соседству. Забыв на этот раз не только обуться, но и одеться,Евгений кинулся к колонке и уже в полную силушку взвыл:

— Горим! — А вслед за этим зачем-то:

— Караул, грабят!

Видимо, потому, что информация выглядела противоречивой играждане не сразу поняли, что же происходит на самом деле, времени от вопляЕвгения до появления первого гражданина с ведром прошло достаточно, кострыразгорались. По крайней мере, мой полыхал вовсю и в опасной близости к дому.Языки пламени уже касались стены, краска пошла пузырями, а стена дымилась.

— Они что там, уснули? — разозлилась я, не зная,что делать — то ли костер тушить, то ли вломиться в дверь и вынести Сашку изгорящего дома. Вместо этого я зычно крикнула:

— Люди, пожар…

Вопль гулко отозвался в городе, мне ответило несколько голосовиз разных частей улицы, и я с облегчением вздохнула: народ проявил бдительностьи пожар углядел.

Тут я с некоторым опозданием сообразила, что народнаябдительность сейчас некстати: ринутся с ведрами, а я здесь у стеночки стою. Наглазах у целой улицы затевать с Сашкой рукопашную очень не хотелось.

— Да что ж вы в доме-то засели, ироды? —возмутилась я чужой бестолковости, и тут в доме раздались шаги, шум, красочнаяматерщина на три голоса, затем дверь распахнулась, и на крыльцо вылетел Сашка счерным кейсом в руке. — Слава Богу, — сказала я. Левой рукойухватилась за кейс, а правой съездила возлюбленному по носу. Он сделал все, какя хотела — рыкнул неприличное слово, которое в русском языке выражает всю гаммупереживаний от восторга до лютой ненависти. Сейчас оно выражало одновременногнев, боль и удивление. Сашка выпустил кейс и ухватился за нос, я легонькозадела его локтем, и он повалился на следовавших за ним соратников.

— Ты не должен был меня обманывать, — возвестила яи попыталась растаять в тумане, но навстречу мчались добрые люди с ведрами,криками и вопросами, потому пробиралась я к родному «Фольксвагену» не меньшепяти минут. Однако парням повезло еще меньше. Жители, до смерти боявшиесяпожаров, выплеснули по несколько ведер воды на наши костры, те зашипели,поднялись вверх паровым облаком и исчезли с глаз долой. А в проулке ужеисходили ревом пожарные машины и громким лаем собаки. Веселье кончилось, так ине начавшись. Возможно, поэтому граждане ухватились за троих моихпреследователей и некоторое время держали их крепко, причем самые ответственныесоседи. Бывшая пионервожатая Татьяна Сергеевна из восьмого дома и, конечно, нашЕвгений, отловив обалдевшего Сашку, пытались вернуть его к жизни посредствомискусственного дыхания. В общем, я могла не особенно торопиться, но во всеобщейсумятице есть свои отрицательные стороны: я потеряла Мышильду. Вместо тогочтобы тихо стоять у машины, она где-то носилась вместе с гражданами, силяського-нибудь спасти. Тут я заприметила своих врагов, вырвавшихся из рукдоброхотов. Враги приближались, и я развернулась на «Фольксвагене» и помчаласьпо дороге. Возле вопящего Сашки притормозила и сказала укоризненно:

— Как ты мог… — после чего скрылась в направлении реки.

Удрать далеко не удалось по двум причинам: во-первых, нехотелось — без сестрицы в бега не с руки (хотя за Мышильду я нисколько непереживала, себя она в обиду не даст, тем более каким-то там бандитам), да исокровища прадеда все еще хранились в земле (а какой же дурак побежит отсокровищ?), во-вторых, бежать, в принципе, было затруднительно, потому что уменя кончился бензин, то есть не у меня, а у «Фольксвагена», но оставить егопосреди чистого поля я не могла. Конечно, подталкивая его сзади, я достигла быкакого-либо населенного пункта, но, по моему убеждению, машина должна была менявезти, а не я ее толкать, а свои убеждения я уважала. Одним словом, мы с«Фольксвагеном» сидели и чего-то ждали. Не скажу, что от места пожара я убежаладалеко, вовсе нет. Если приглядеться, то крыша нашего дома виднелась довольноотчетливо и даже пустырь по соседству угадывался. Я немного поразмышляла надтем, виден ли мой «Фольксваген» со стороны дома. Если виден, то сестрица,должно быть, злится, чего это я добрым людям глаза мозолю и торчу битый час наголом пригорке. Кто-то из нас двоих все-таки должен был заметить, что бензина вбаке нет. А если сестрица видит меня, то есть «Фольксваген», то не мешало бы ейорганизовать экспедицию по моему спасению: отрядить одного из мужей, а лучшеобоих с канистрой бензина и запасом продуктов, потому что из-за этих ночныхпереживаний очень хотелось есть.

Я с тоской посмотрела на поле, засаженное клевером. Яслышала, что он съедобен и даже полезен, но сейчас аппетита почему-то невызывал. Справа была река, за рекой город с улицей, на которой ранее жили моипредки, за спиной мост, точнее мостик, преодолев который я и оказалась в этомполе, где не было ни дорог, ни заправочных станций, ни телефонов. Мне вдругсделалось грустно. Я еще раз взглянула на железную крышу за рекой, вздохнула ипотянулась к кейсу. Награда за мумию не была особенно большой, но и невыглядела неприлично маленькой. Вполне возможно, что это только Сашкина доля итогда относительно скромные размеры извинительны.