пани Кратинова несчастна, раз ее давным-давно нету. Раз она давно мертвая. Раз это случилось еще до жены императора, которую убили в Женеве…

Сперва она сказала, что пани Кратинова несчастна потому, что убила милого. Что от несказанной боли она плачет, все время плачет, щеки у нее побледнели, а губы трясутся, а волосы поседели. С плачем бросается она на колени перед алтарем и крестом, молится, до боли перебирая четки, просит, чтобы отслужили мессу за ее бедную душу, но все напрасно. Между тем, между тем никто ей не может помочь.

— И вот,— сказала она потом, — кроме костелов, часовен и кафедральных соборов, ходит она по кладбищам, по глубоким, запыленным склепам, среди пещер и колонн, скитается как привидение, посещает заброшенные грады и замки и не боится даже вооруженной стражи, бегает по полям и горам в дождь и непогоду, и взывает к небу, и ищет спасения и покоя. А из-за того, что все это безнадежно, она посещает и равные квартиры, салоны и спальни, лестницы в доходных домах и избы у воды, скаутские лагеря, а также больницы и школы, но и это все напрасно. А если идет к непослушным детям, то влезает ночью в окно, а днем входит в двери, а может, днем и не приходит, а только по ночам. И во сне… К ногам она приделывает деревянные каблуки, которые, когда она идет, стучат и слышно их издали. Издали, когда она приближается к постели непослушных детей… Черная, с белыми волосами, бледная и худая, со слезами на глазах…

И тут мне пришло в голову спросить у Руженки, откуда она знает несчастную пани Кратинову. Как она вообще с ней познакомилась? Знает ли она ее только по тому фильму, который видела с Коцоурковой, или, может быть, она к ней являлась. И тут Руженка сказала, что ни в коем случае. Что она не являлась к ней, а это был обыкновенный фильм… Что она знает ее по картине, которая висит далеко на юге, в Италии, в одном полуразрушенном Калабрийском замке. По картине, которую знает и бабушка, ездившая когда-то на нее смотреть. В карете, запряженной парой белых лошадей, а может, и двумя парами. Это и есть тот самый замок, в котором пани Кратинова проткнула своего милого, когда он пришел к ней ночью. Картина висит в замечательной резной раме, и пани Кратинова нарисовала ее сама. Сама себя в спальне, глядя в зеркало. В ту несчастную ночь перед убийством. За минуту перед тем, как открылись двери и он пришел с корзиной и большим сахарным тортом. Портрет прекрасного пажа…

И тут я опять удивился, но, прежде чем я открыл рот, Руженка продолжила:

— На ту картину ездят смотреть рыцари, княжны, принцессы и короли со всего света, перед картиной они садятся в бархатные кресла и сидят там долгие часы в божественном размышлении, растроганные печальным выражением лица и тоской в глазах, и они плачут. Плачут над человеческим горем. Над человеческим горем на портрете. Рыцари, княжны, принцессы и короли со всего света. Как и бабушка, которая туда тоже ездила. В карете, запряженной парой или двумя парами белых лошадей. Плачут, как и она плачет на картине, дама в черном…

Наконец Руженка дочистила ковер, мы были в столовой, и ей пришлось выключить пылесос, чтобы перенести его в соседнюю комнату, а я воспользовался минуткой чтобы наконец спросить:

— Кто, собственно, на картине нарисован — пани Кратинова или паж? — Не укладывалось у меня это в голове, чем дальше, тем больше. — Правда, я этого не понимаю…

И тут Руженка сказала, что этого не понимают даже ученые. Что это загадка, которую до сих пор никто не разгадал. Кто, собственно, на картине нарисован. Кого пани Кратинова рисовала в зеркале в ту страшную ночь, прежде чем открылись двери и он вошел с корзиной и тортом. Некоторые ученые говорят, что она рисовала себя, другие, что рисовала пажа, в которого была переодета, а третьи утверждают, что рисовала того милого, который ее не любил и хотел убить. И что загадку разгадают только тогда, когда пани Кратинова найдет покой. Когда она перестанет блуждать по свету и слезы высохнут на ее бледном лице, на трясущихся губах, на белых волосах. Только тогда люди узнают, кто нарисован на этой картине. Но тогда уже не будут к ней ездить рыцари, княжны, принцессы и короли и плакать над человеческим горем — этого уже не потребуется. Но пока что еще нужно…

И тут опять меня что-то осенило, и я спросил. Откуда Руженка, собственно, знает, что пани Кратинова в черном, с бледным лицом и белыми волосами? Если так на картине, то какой же это молодой человек? Или она знает, как выглядит пани Кратинова только в ее теперешнем виде? Тут Руженка сказала, что я прав. Что это она знает не по картине, а по привидению. Как она появляется у алтаря и креста, в склепах, замках, старых покинутых дворцах, в болотах, квартирах и у непослушных детей. Не приведи бог, чтобы и у нас… И знает она все это по фильму, который видела вместе с Коцоурковой… И наконец сказала, что так оно и есть, и это все. Вся эта страшная история о несчастной пани Кратнновой… И каждую, мол, минуту может вернуться мать от жены генерала. Руженка выключила пылесос и поставила его в кладовку.

Мне было очень жалко пани Кратинову. Я все время о ней думал. Я думал о ней весь оставшийся вечер и на следующий день. Временами мне казалось, что такую плохую жизнь она не заслужила, — ведь графа она убила по ошибке. Что ее милый был гораздо больше виноват, чем она. Потому что она его любила, а он хотел ее убить. Так что она просто опередила его…

А когда на следующий вечер, на десятый день после того случая в парке, опять никого не оказалось дома, я сказал Руженке, о чем я думал. Кто виноват больше… И тут она сразу схватила пылесос и стала возить его по коврам и вытирать с мебели пыль, хотя до ужина было еще далеко, а после ужина она никуда не собиралась. Она воскликнула, что пусть будет, как будет, но пани Кратинова убила и должна страдать.

— Так не годится, чтобы ее душа не отбыла срок в чистилище, — сказала Руженка, — в чистилище должна попасть каждая такая душа, а то это будет