Денеб смерил его подозрительным взглядом, но по незаметному жесту Льё, остался на месте. Я в сопровождении Герши вышла из зала и спустилась на улицу, не забыв накинуть пальто. Машин практически не было, похоже, время близилось к ночи. Я остановилась в проходной арке и прислонилась к стене. Герша внимательно следил за мной и выжидал.

Битва

Битва

— Что надо? — спросила я.

— Это правда? То, что они говорят?

— Что именно?

— Всё.

— Отвянь.

— Ада! Я никак не могу поверить, что ты — отступница.

— А я в то, что ты продажная крыса, пляшущая под дудку Сёртуна и потихоньку развлекающаяся с человеком.

— В этом нет ничего такого.

— В чем? — мне нестерпимо хотелось врезать ему, дать звонкую пощечину, всадить ногой под колено и размазать эту идиотскую физиономию по стене.

— В моей личной жизни.

— А мне кажется, что важнее другое всё же, Герша.

— Я хотя бы не якшаюсь с экзистенциалистами и не сплю с ними в одной постели, — он подошёл ближе. — Ада, остановись.

— Отвали, говорю! Ты мне противен. Зачем увязался?

— Что передать учителю?

— Ааа… Скажи, что его любимая ученица свободна.

— И преступница, да? Я видел, что вы сделали втроём. Это незаконно. Опасно! Зачем тебе это?

— Не собираюсь тебе ничего объяснять. Просто оставь меня в покое!

Я отошла чуть в сторону, выходя из-под арки. И тут же пожалела об этом: холодный ветер пробирал до костей, тело моментально покрылось мурашками и меня легонько затрясло.

— Какие отношения тебя связывают с истинным? — Герша схватил меня за руку.

— Пусти.

— Отвечай!

— Не твоё дело!

— Как раз моё. Общее дело Фениксов! Ты позоришь нас всех, превращаясь в подстилку сущности и экзистенциалиста. Как они тебя не исказили ещё!

— Знаешь что, милый Герша, — зашипела я, приготовившись жечь его. — Это моё личное дело, с кем спать, когда и зачем. Моё личное дело, кого любить, а кого нет. Моё личное дело, быть заодно с Фениксами, экзистенциалистами или отступниками! Понял?

Я метнула в него крошечный огонёк, чтобы только припугнуть.

— С ума сошла? — вскинулся Герша, отскакивая от меня.

— Да.

И всё же влепив ему звонкую пощечину, я спокойно развернулась и пошла вдоль дома вниз по улице, мерно постукивая каблуками и продолжая ощущать горячий след его руки на своём запястье. Льё просил не уходить одной, Денеб тоже, но я слишком устала, чтобы оставаться здесь ещё хоть минуту. И Герша, как же он меня раздражал. Даже больше, чем эта милашка Майя. За спиной слышался шум, кажется, гости начали расходиться. Давно пора. Мне подумалось, что я даже не взглянула на книгу и иллюстрации Льё в ней, сосредоточилась на работе и Дене. Непонятно, что с ним произошло, он ревновал или просто взял с меня обещание и расслабился, перестал играть чувства?

Город почти затих, хотя шум дороги и проезжающих где-то вдалеке трамваев ещё слышался. Тускло горели фонари, изображая из себя свечи, негаснущие на ветру. Тянуло весенней сыростью, и этот странный тревожный воздух заставлял душу трепетать в ожидании. Чего я ждала? Не знаю. Подняв голову к небу, с удивлением обнаружила там тёмно-синее бесконечное пространство, кое-где отмеченное мерцающими точками звёзд. Ни облачка, ни следа дыма. Да, давно я не смотрела на звёзды, даже забыла, что они существуют. Мне вдруг захотелось оказаться далеко отсюда, может, среди гор или на лесной опушке, в одиночестве лежащей на сухой траве. Только я, звуки ночи и небо. Можно было бы выйти из тени, расправить крылья и…

Меня остановил удар в лицо. Я наткнулась на невидимую стену и чуть не упала, пошатнувшись. В голове снова звенело, пришлось растереть ушибленный лоб. Присмотревшись, я поняла, что это — такую защиту иногда используют влияния, очень мощные влияния. Сосредоточившись, я отправила несколько огненных разрядов в невидимую стену, она дрогнула, обдав меня моим же жаром, но устояла. Я отошла чуть дальше, чтобы не травмироваться, и принялась атаковать стену. Раз за разом она дрожала в ответ на мои удары, и с десятой атаки рассыпалась. Никто бы из людей и не обратил на это внимания, не увидел бы. Но асфальт в том месте, где была стена — треснул.

Я сделала ещё несколько шагов назад, приготовившись к защите. Атаковать буду только тогда, когда пойму с чем имею дело. Только бы люди не попали на линию боя. Нечего им тут делать. Тишина затянулась и настораживала. Забыв обо всём, я полностью погрузилась в рабочее состояние, обратившись в слух и зрение. Мелкими осторожными шагами я двигалась вдоль края тротуара к трещине.

И тут я увидела его: огромное влияние. Оно надвигалось, как грозовое облако, пожирая дома и фонари, сверкая красными молниями и распространяя вокруг себя запах дохлых крыс. Что это? Проклятие, отголосок эпидемии? С таким гигантом одной мне не справиться, но за помощью бежать уже бесполезно. Оставалось надеяться, что Льётольв почувствует беду раньше, чем я сдамся. Прикрыв глаза, я представила, как расправляю крылья. Два крыла. Будто бы они оба со мной. Так проще собрать энергию. Три вдоха, два выдоха, а на третий — выход из тени. Быстрый, резкий, и сразу в бой, нельзя дать себе расслабиться.

Раз — раз. Два — два. Три — три!

За спиной моментально вспыхнуло и загорелось крыло, сильнее, чем раньше. Я смело перешагнула через трещину, направляясь навстречу ползучему гаду, попутно выискивая его ядро. Жечь. Размеры влияния оказались настолько огромными, что я едва ли не запаниковала — вне тени всё виделось иначе. Сгусток тумана оккупировал дом, стоявший на развилке, и клубился вокруг него, заползая в приоткрытые окна и щели, гремя железной крышей. Я остановилась метрах в двадцати, изучая: ядер несколько. И влияние знало, что здесь Феникс. Готова поклясться, что оно думало.

Я снова отступила назад, тряхнула крылом, собрала огненную силу в груди и, набрав полные лёгкие воздуха, выдавила его из себя, направляя удар в первое, самое близкое ядро. Влияние взревело от боли и заметалось вокруг дома, будто бы вскипая, выплескивая кусочки тумана на тротуар и проезжую часть. Запахло палёной шерстью. Я продолжала атаковать, с удивлением каждый раз отмечая, что влияние не пытается увернуться, не пытается ответить мне ударом. Ловушка? Отступив ещё на шаг, я поняла, что не ошиблась — снова преграда, только теперь за спиной.

— Ладно, зараза! — крикнула я. — Будем бороться до последнего! Nomen est omen (Имя говорит само за себя (лат.)).

Запрещенный приём, который из всего