- Ты не прав. Все знают, что девочка - сирота и у нееникого нет, кроме соседей по квартире, которые фактически заменили ейродственников. Твоя мама будет на торжестве, это уже решено. И ты мог бы пойти,это выглядело бы совершенно естественно.

Наташа ожидала шквал вопросов: кто жених, из какой семьи,где будет организовано свадебное торжество, какое платье будет на невесте,какие предполагаются подарки, что ему самому подарить дочери. Был и еще одинвопрос, которого она боялась, но к которому была готова: а почему на этойсвадьбе будет только Бэлла Львовна, но не будет Наташи с мужем? Сказать Марикуправду о том, что она боится быть узнанной отцом жениха, невозможно, поэтомузаранее была заготовлена версия о нежелании Иринки считаться протеже известногорежиссера Вороновой. Версия была, конечно, правдоподобной, ведь в институте Иратвердо придерживалась именно этого. Но для отсутствия на свадьбе выглядела,конечно, слабовато, ведь на торжестве предполагалось присутствие толькородственников, и никаких институтских друзей и подружек, для которых появлениеВороновой могло бы иметь хоть какое-то значение. Однако никакого другогообъяснения у Наташи не было, и она полагалась исключительно на уверенность вголосе и способность заразить собеседника своей правотой.

Но, вопреки ожиданиям, никаких вопросов не последовало.Марик начал перечислять своих старых друзей, с которыми поддерживал перепискупосле отъезда и с которыми хотел бы повидаться, рассказывал о тех, кто, как ион сам, уехал в Европу и Америку, о том, как сложилась их жизнь и чего онидостигли, радовался их успехам и без конца повторял, что если бы они остались вРоссии, то вынуждены были бы прозябать в нищете и унижениях. Наташа сначалапыталась горячо возражать, приводила в пример семью Инны Левиной-Гольдман, ееотца и мужа, да и саму Инку: все сделали прекрасную карьеру в бизнесе,процветают и на жизнь отнюдь не жалуются, сейчас строят особняк за городом наместе старой дачи, ездят каждый на своей машине. Гриша Гольдман - уважаемыйврач, кандидат медицинских наук, он считается лучшим диагностом средимосковских врачей-гинекологов, к нему на консультации ездят даже из другихгородов и платят огромные деньги. Но Марик как будто не слышал ее, твердя однои то же: там лучше, там свободнее, там прекрасно и удивительно, и если бы он неуехал, его жизнь не состоялась бы. В какой-то момент Наташа перестала слышатьего, оглушенная внезапной догадкой: он абсолютно безразличен к своей дочери, онаему не нужна и не интересна, и он вовсе не пытается оценить результатыНаташиных трудов по взращиванию и воспитанию Иры. Он давным-давно и думать оней забыл. Тогда, в июне 1972 года, накануне отъезда в Израиль, он еще былздесь, в Москве, в их старой коммунальной квартире, и проблемы одинокойстареющей матери и маленькой дочери, растущей в неблагополучной семье, казалисьему важными и серьезными. Тогда он попросил Наташу не бросать их, заботиться оних, и она дала ему слово. Однако как только самолет оторвался от взлетнойполосы, вся эта жизнь в Москве стала для него далекой и нереальной, она сталаНЕ ЕГО жизнью, потому что тогда, в 1972 году, не было возможности вернуться илипросто приезжать, тогда уезжали и расставались навсегда. Он забыл о своей дочеричерез очень короткое время. Навалились новые заботы, устройство на новом месте,поиски работы, безденежье, адаптация в чужой среде, изучение языка - сначалаиврита, потом английского. Родились дети. И все реже всплывала в его памятималенькая девочка - плод случайной связи с красивой, но нелюбимой разбитнойсоседкой. Одна минута слабости - и родился ребенок. Еще одна минута высокогодушевного порыва не оставить этого ребенка без заботы - и он взял с Наташислово не бросать девочку на произвол судьбы. Две минуты, только две минуты… Аскольких седых волос и бессонных ночей стоили Наташе эти минуты. Нет, она ни очем не сожалеет, она любила Иринку и будет ее любить как свою младшуюсестренку, она все равно растила бы ее и воспитывала, кормила и одевала ничутьне меньше и не хуже, чем если бы Марик ни о чем ее не попросил. Но… В самыетяжелые минуты Наташа цеплялась за мысль о том, что делает это ради человека,которого любила и который на нее надеется. Он оставил дочь на ее попечении, иона не может подвести и обмануть его доверие. И вот сейчас, сидя в уютном"ПиццаХате" и без аппетита пережевывая жесткую пиццу, Наташапонимает, что ему все это было совсем не нужно. Ему это безразлично. И если быоказалось, что Ира сидит в тюрьме или лечится от алкоголизма, что онапревратилась в бродяжку или дешевую вокзальную проститутку, у него в душеничего не дрогнуло бы. Наверное, пожал бы так же равнодушно плечами ипромолчал, не задав ни единого вопроса.

***

За два дня до отъезда Марика Наташа вернулась домой около девятивечера, и тут же Вадим обрушил на нее неожиданное сообщение.

- Сегодня приходили из риэлторской фирмы, разговаривалис Бэллой Львовной. Они предлагают нас расселить. Ты представляешь, Наташенька,у нас будет своя квартира, отдельная! И нам это не будет стоить ни доллара, никопейки! Пойдем скорее к Бэлле Львовне, она нам все расскажет, и вместеобсудим.

Глаза у мужа возбужденно горели, и понятно было, почему.Вадим никогда в жизни не жил в коммуналках, не готовил на общих кухнях и непользовался общими для нескольких семей ванными и унитазами. Он был от природыбрезглив, любил чистоту и аккуратность и приходил в бешенство, увидев на ваннеили раковине недостаточно тщательно смытые следы мыльной пены. Конечно, норовсвой ему приходилось сдерживать, он - человек хорошо воспитанный, а Иринка и вособенности Бэллочка с ее ухудшающимся зрением далеко не всегда оставлялисантехнику в идеальном состоянии. Переехав в Москву, он вынужден был мириться сусловиями совместного с чужими ему людьми проживания, но мечту об отдельномжилье лелеял. И вот мечта уже почти сбылась!

У Наташи было к проблеме принципиально иное отношение. Онапрожила здесь всю жизнь, привыкла, ничего иного не видела. И Иринка, и БэллаЛьвовна - не чужие ей, они давно стали членами ее семьи, Иринка - сестрой,Бэллочка - бабушкой для ее сыновей, мальчики даже называют ее бабой Бэллой. Иубирать за всеми Наташе вовсе не в тягость, она и к этому с детства привыкла,еще девчонкой мыла полы и стирала вместо беременной Ниночки и ослабевшей отпьянства старой Полины. И вообще всем помогала. Для нее такая жизнь - норма. Иеще одно: как же Бэлла Львовна останется одна, если они разъедутся? То естьоднато она, конечно, не останется, Наташа будет приезжать к ней, привозитьпродукты, убирать квартиру, стирать, готовить. Но ведь это нужно будет делатькаждый день. А если Бэллочка, не дай бог, заболеет и будет нуждаться впостоянном уходе? Где взять время и силы? Сейчас Наташа готовит сразу на всех ивремени на переезды из квартиру в квартиру не тратит, а потом как будет? Нет,нельзя ей разъезжаться с Бэллой Львовной.

- Я нарисовала этим риэлторам полную картину,объяснила, что у вас двое сыновей и вам нужна квартира из трех комнат, неменьше, - обстоятельно излагала Бэлла Львовна. - Они сказали, что могут предложитьнам две однокомнатные квартиры и одну трехкомнатную, а если вы согласитесь житьв отдаленном районе - то и четырехкомнатную.