Вообще, у каждой ведьмы была своя, так называемая, песня, которую она пела Тёмному Богу, чтобы воздать ему свои почести. Воздаяние могло быть каждый раз другим, но песня не менялась, как и молитва, чествовала Бога, напоминая себе о его величии и могуществе.

Я повторяла песню раз за разом, но меня окружала тишина – ни ветерка, ни дождинки. Заря внутри тоже молчал, словно я осталась одна.

Прошло, наверное, несколько часов, когда меня, наконец, настигла усталость. Видимо, события минувших дней наконец дали о себе знать, потому что в какой-то момент я вдруг пошатнулась и упала на землю, лицом вверх. И отчего-то это показалось мне самым логичным окончанием воздаяния – я лежала и смотрела на звёзды и ни о чём не думала.

Когда небо уже начало светлеть, я поднялась с земли абсолютно отдохнувшая, напитавшаяся силами природы, и собрав свечи и котелок, отправилась домой досыпать остаток ночи.

И когда я вошла в домик, вернув свечи на место, поставив котелок на лавку у стола, и стягивая на ходу нижнюю рубашку, которую я знатно испачкала травой и землей, мне показалось, будто в доме кто-то есть.

Я отмахнулась от этих ощущений, потому что очень устала, и хотела скорее ополоснуться и лечь спать, поэтому, когда я, уже готовая ко сну ступила в свою спальню, то увидела, что на полу возле моей кровати сидит тот самый, кого я так ждала этой ночью.

Он выглядел очень усталым. Его рогатая голова покоилась на груди, глаза были закрыты, а их груди доносилось тихое легкое дыхание. Одежда была испачкана, немного изодраны штаны снизу, а босые неестественно вытянутые узкие ступни были грязные.

Но он был жив и здоров, определённо.

Я медленно подошла к Тёмному Богу, и коснулась его лица-морды. Он медленно открыл глаза, сфокусировался на мне и улыбнулся.

– Какое счастье, Гли, – охрипшим голосом проговорил он. – Ты жива.

Я прижалась к Тёмному Богу, и обняла его изо всех сил. Это было совершенно немыслимо – у меня, обычной ведьмы, даже не Верховной, в спальне на полу возле кровати – Бог.

Наш Бог, тот самый, которому мы поклоняемся и приносим жертвы, который делится с нами своими силами и помогает нам обрести их.

Бог был тяжёлым. Тяжёлым, если сравнивать с человеком моей комплекции, конечно. Я не учитывала Зарю внутри меня, потому что на мои физические силы сосед практически не повлиял.

Голова Драйтена слабо держалась в прямом положении и всё время норовила свесится на широкую и очень мужественную грудь. Мне даже захотелось провести по ней рукой, до того она была притягательна. Видимо, мои мысли не стали секретом для Бога, и он улыбнулся, не открывая глаз.

Смутившись, я всё-таки затащила его на кровать, и уложила поверх покрывала. Бог выглядел плохо, даже если сравнивать, опять же, с человеком. Что с ним случилось?

– Они поймали меня, – не открывая глаз, прохрипел Драйтен сквозь свои клыки. – Я так и не смог их распознать. Они скрыли свои мысли, видимо, зная о том, что я могу читать мысли любого человека или нечеловека в этом мире. – Он всё же открыл глаза, которые тут же устремил на меня. – Ты в порядке?

Я кивнула, подумав, что надо бы заварить укрепляющего зелья. Хоть Драйтен и Бог, но тело-то его всё же нуждается в поддержке.

– Ты хорошая ведьма, Гликерия, – он приподнялся и коснулся моей руки, которой я опиралась о кровать. – Я всё сделал правильно, когда не позволил убить тебя Богине, иначе бы мир лишился хорошей помощницы.

Он снова откинулся на постель, и зажмурил все свои глаза.

– Я сейчас, лежи, – я похлопала по кровати, и отправилась варить зелье.

Пока я перебирала травки, усиливая действие в несколько раз для моего ночного гостя, не заметила, что входная дверь в дом едва скрипнула и приоткрылась.

Я обратила внимание на то, что по ногам немного сквозит и поёжилась, а потом уже присмотрелась. В дверном проеме стоял Лука и в темноте, не приглядываясь и не проходя внутрь, смотрел на меня.

Я обернулась и ответила тем же – стала на него смотреть. В воздухе разливалась мёртвая тишина, та самая, от которой глохнут уши. Лука не двигался, я видела лишь его силуэт, который подсвечивало ночное светило. В итоге, тишину нарушил хриплый шёпот Драйтена:

– Почему он там стоит? – спросил он из спальни.

Я пожала плечами, заливая закипевшей на огне водой травки в кружке.

От шёпота Бога Лука встрепенулся, и словно его кто-то толкнул, влетел в дом.

– Кто это у тебя там? – взревел он, распаляясь и слегка начиная светиться изнутри.

Я заулыбалась. Какая прекрасная картина! В моей спальне совершенно невероятный и харизматичный мужчина со звериной мордой, рогами и тремя глазами, а в дом вошёл мой муж, который уже вроде как не муж.

Мне стало интересно.

– Иди и проверь, кто же это, – ответила я, опираясь о стол спиной. Лука, не снимая обуви, широкими шагами пересёк кухню и свернул в спальню и застыл в двери.

– Что с ним? – неуверенно пробормотал он, оборачиваясь на меня.

– А что с ним? – повторила я его вопрос.

Лука сощурился, внимательно меня разглядывая.

– Почему ты ушла из дома портнихи и ничего мне не сказала? Да, я увлекся, и не заметил, и я был не прав, но почему, Гли?

Он искренне недоумевал, почему я, просто женщина, решила уйти оттуда, где ей не место?

Я выразительно подняла брови и поджала губы. Держись, Гли, а то сейчас испортишь всякое подобие отношений с Лукой.

– Ты не ответишь? – он подошёл ближе.

Я отрицательно покачала головой. Что я тут могла ответить?

– Продолжайте, – снова прохрипел Драйтен, и я услышала в его тоне усмешку.

Лука вопросительно посмотрел в его сторону.

– Продолжайте любить друг друга, как вы делали до этого, дети, – ответил на его немой вопрос Бог. – Вам очень идут ваши отношения. Благодаря друг другу вы становитесь счастливее. Как там моё укрепляющее, Гли?

Я проверила, что травы заварились достаточно, и принесла кружку Богу. Он приподнялся, смотря на меня очень внимательно. В темноте его глаза слегка поблескивали, словно он был огромным трехглазым котом.

– Благодарю, – он принял у меня из рук кружку, и выпил, не поморщившись. – Какое крепкое! Теперь-то мне точно полегчает. Я посплю тут у тебя до утра…

Он не спрашивал, а констатировал факт. Хотя, кому, как не ему это делать?

Драйтен устроился удобнее, расслабился и вскоре равномерно задышал. Я была не очень уверена – уснул он на самом деле, или просто ему стало лучше, но дверь в спальню я тихонько прикрыла, и села на лавку в кухне.

Лука всё стоял, и смотрел за тем, что я делаю.