– Что с ним случилось? – снова повторил свой вопрос мой как-бы-муж.

– Не знаю. Я не успела выяснить, – ответила я ему. И задумалась – а где же теперь спать мне? Наверное, лучше пойти к Рисе. Хотя и Бога не хотелось оставлять одного в таком беззащитном состоянии.

– Ты можешь пойти ко мне, в комнату, которую я снимаю в харчевни твоей подруги ведьмы, – прокомментировал Лука мою задумчивость. Всё же эта двухстороння связь не всегда удобна.

– Хорошая и очень свежая мысль, дорогой, – парировала я. – Только вот у меня в спальне лежит Бог, которому я поклоняюсь, весьма в плачевном состоянии. Я, конечно, уверена, в укрепляющем зелье, оно и мёртвого поднимет без разговоров с Небесами, но и бросить его одного в доме на краю леса мне страшно.

Лука кивнул, соглашаясь, и сел рядом со мной на лавку.

– Новости от ведьм о Верховной были? – спросила я.

Он пожал плечами.

– После того, как мы исследовали весь дом портнихи, обнаружили, что у неё как раз-таки и нет той самой известняковой краски, словно она всю её истратила или выбросила. Или, будто, и краски никакой у неё и не было.

Он взъерошил свою рыжую шевелюру и потёр ладонями лицо.

– Я очень устал, Гли. Я не знаю, что происходит, но уверен, что ничего хорошего. Я попросил группу следователей поискать по городу, где ещё может быть такая краска, но это точно не раньше утра. – он всмотрелся в моё лицо. – Я очень испугался, что ты снова пропала, Гли. Не уходи от меня больше, прошу тебя.

Он коснулся моего лица, проведя пальцами по ключицам.

– Я устал быть без тебя.

Я вздохнула. Что я могла ему сказать? Я не знала, что я чувствовала, и не знала, кто я. Я потерялась во всех этих событиях, и у меня совершенно не было времени, чтобы разобраться в том, какая – новая я. Мне всё время казалось, что я куда-то бегу, с чем-то справляюсь и борюсь, словно отвоёвываю право на жизнь.

– Ты ничего не скажешь? – Лука смотрел на меня испытующе, ожидая, верно, что я как-то отреагирую на его слова, но я молчала, опустив глаза.

Лука вздохнул всей своей могучей грудью, и тоже отвёл взгляд.

– Ну, что ж, – наконец ответил он после некоторого молчания. – Будем начинать всё сначала, да, Гли?

Он приобнял меня за плечи и поцеловал в макушку. Ещё раз вздохнул, и сказал:

– Пойдём в мою комнату, Гли. С Богом ничего не случится, – и потянул меня за руку.

А я поняла, что я никуда не хочу идти. Я хотела остаться здесь, в маленькой избушке на опушке леса, чтобы хоть немного отдохнуть, чтобы понять, почему всё это происходит и что же стало толчком для этого?

Я подняла глаза на Луку, полные уверенности в своём решении.

– Я не хочу уходить, – мой голос не дрожал. Лука поднял одну бровь, словно уточняя.

– Я хочу остаться здесь, в моем доме. Выспаться, навести порядок, проводить Бога, когда он поправится.

Лука ещё раз вздохнул.

– Мне всё время казалось, что в наших отношениях я – ведущий, а у тебя роль ведомого. Я управляю, а ты просто следуешь за мной, – он помолчал, разглядывая верхушки деревьев в окно. – Видимо, я переоценил моё влияние на тебя.

– Нет, – моментально отреагировала я. – Просто мы изменились. Я уже давно не та Гли, а ты – не тот Лука, которые жили безмятежной жизнью и не знали никакой опасности.

И тут я вдруг задумалась.

– Лука, а с какого момента ты понял, что влюблён в меня?

Он заулыбался, и подсел ближе.

– Я всегда это знал.

– В каком смысле – знал? Как это вообще можно понять?

Лука задумчиво взял одну из моих ладоней в свои и поднес к своим губам, принимаясь целовать – медленно, изучающе, словно впервые.

– Так уж вышло, когда я впервые, ещё мальчишкой, увидел тебя в доме твоего отца, я увидел тебя словно в лучах солнца – ты сияла, как самый драгоценный камень в мире, притягивала меня. – Он говорил в перерывах между своими медленными обжигающими поцелуями, которые постепенно поднимались вверх по предплечьям, – И когда мы стали с тобой друзьями, а со временем больше, чем друзьями, а однажды я понял, что ты – единственная женщина в мире, которая значит для меня всё, если не больше.

Его поцелуи постепенно перешли с моих рук на ключицы, шею и настигли мои губы, к которым он приник страстно и очень горячо. Постепенно я настолько погрузилась в эти пламенные и чувственные ощущения, что в какой-то момент осознала, что лежу на лавке на своей кухне, уже частично обнаженная, а губы Луки блуждают по моему телу.

– Стой, стой, – прохрипела я. – Мы не одни, Лука. Нас, – я прервалась на очередной поцелуй. – Нас могут услышать…

Лука оторвался от меня, разглядывая. Что он там видел в темноте?

– Значит, веди себя тише, – он ещё раз поцеловал меня, – и вообще, у твоего Бога прекрасный слух.

Я смутилась ещё больше.

– Давай отложим, Лука, – прошептала я. – Я так не могу.

Он снова прервался, уже значительно раздраженный.

– Хорошо, – кивнул он, и сел рядом со мной, которая натягивала на плечи платье. – Мне кажется, что ты переживаешь совершенно зря. Твой Бог ещё тот… Бобёр!

– Бобёр? – я удивилась, что же в Боге такого бобриного?

– Да! В смысле, нет! Смотри! – и немного светящийся Лука, видимо от раздражения, подскочил со своего места, и приник к окну. Я последовала за ним, и увидела занимательное зрелище.

За окном, совсем недалеко от моего домика, на ближайшем пенёчке сидел тот самый бобёр, который свёл нас с Лукой некоторое время тому назад. Бобёр что-то прицокивал и попискивал, отчаянно жестикулируя передними лапами.

– Может, он куда-то зовёт? – высказала я предположение. Этот странный зверь не внушал мне никакого доверия.

– Я пойду за ним, – ответил мне Лука. – Пойдём вместе?

Я обернулась в сомнении. В спальне отдыхал измученный Бог, который неизвестно каким образом пострадал и где-то был всё это время. На столе лежали те самые книги, которые я взяла из той секретной комнаты в доме моего отца.

– Я не хочу уходить, – твёрдо сказала я.

– А вдруг он зовёт нас, чтобы кому-нибудь помочь? – снова спросил Лука.

– Я не пойду, – отрезала я.

– Я пойду сам, – послышался голос со стороны спальни.

Мы с Лукой обернулись, и увидели Драйтена, который вполне уверенно стоял на ногах, выразительно поглядывая на нас всеми своими глазами. – Этот бобёр – помощник Богини. Богиню тоже похитили, и я не смог её найти там, где содержали меня.

– А где тебя содержали? – вырвалось у меня.

Бог пожал плечами, направляясь к входной двери. Он всё ещё был босиком, но это его ничуть не смущало.