сладко замерло и пустилось вскачь, словно квантовый реактор, выходящий на форсированный режим.

Не будь я инженер-пилот Кемрар Гели, если это была не девичья грудь!

Осторожно покосился.

Совсем рядом, в пяти сантиметрах, увидел девичью щеку, покрытую нежным пушком, горящим в солнечных лучах.

Зелёный глаз с длинными густыми ресницами.

Пшеничный локон, упавший на чистый высокий лоб.

Чуть курносый точёный нос.

Полные, алые, чувственные губы.

Всё, пропал инженер-пилот с планеты Гарад.

А уж о советском пионере и говорить нечего.

– Здорово, – повторила она восхищённо. – Классно рисуешь.

От неё пахло юностью и солнцем. Вечно живым, горячим и ненасытным.

– Спасибо, – сказал я небрежно. – Могу тебя нарисовать, – сделал паузу. – Хочешь?

– Правда?

– Правда. И заметь, тебе это ничего не будет стоить.

Она засмеялась.

Волшебный у неё был смех. Словно колокольчики зазвенели.

– Ну… давай, рисуй, – согласилась она.

– Пошли.

Я подтащил свой топчан поближе к её, усадил так, чтобы солнце не слепило глаза ни ей, ни мне.

– Удобно?

– Пока да.

– Шевелиться можно, – сказал я. – Главное – не крутись, сиди спокойно, расслабленно, отдыхай.

– Долго?

– Соскучиться не успеешь. Тебя как зовут, кстати? Меня Сергеем.

– А я Наташа, – улыбнулась она.

Быстрыми уверенными штрихами я набросал её эскизный портрет по плечи. Бретельки купальника рисовать не стал – так, что воображение само дорисовывало то, что ниже. Чуть прищуренные от солнца глаза, улыбка с чудесными ямочками на щеках, непокорный локон на лбу, тень от подбородка на изящной шее…

Всё.

– Оба, – насмешливо произнесли рядом. – Да у нас тут художник!

– От слова «худо», – добавил кто-то.

– Держи, – я расписался внизу, поставил дату, оторвал альбомный лист, протянул его Наташе. Потом посмотрел на троих парней, стоявших рядом. Пять минут назад они резвились в воде, я их рисовал. Теперь были здесь.

– Привет, ребята, – сказал я дружелюбно. – Классно играли, я видел. Возьмёте в компанию, если что?

– Твоя компания в песочнице играет, пацан, – ответил стройный широкоплечий синеглазый парень лет шестнадцати. Лидер, сразу видно. – Давай-ка, двигай отсюда туда, где был. Это наше место. Правда, Наташа?

– Мы знакомы? – холодно улыбнулась Наташа.

– Конечно, – ослепительно улыбнулся парень – Меня Славой зовут, я тебя уже видел здесь. А это, – он повёл рукой, – Васёк и Толян. Дружбаны мои. Мы тут каждый день бываем почти.

– Первый раз вижу, – сказала Наташа. Посмотрела на меня и ласково улыбнулась. – Спасибо, Серёжка, классный портрет! Повешу у себя дома. Ты настоящий художник.

– Слышь, пацан, – в голосе того, кто представился Славой, зазвучали угрожающие нотки. – Я кому сказал. Исчезни. Тут взрослые разговаривают.

– Взрослых не вижу, – сказал я поднимаясь. – А если бы и видел… Увы, взрослый – не синоним умному.

– Чё ты сказал?

– Начинается. Чё сказал, чё сказал, – передразнил я. – Не чё, а что. Это первое. Второе. Пари с вами хочу заключить. Если уж вы такие взрослые. Или, другими словами, поспорить. Готовы, нет?

Лидер засмеялся:

– А ты наглый, пацан. Люблю таких. О чём пари и на что?

– На ящик пива. Я без ласт и маски на ваших глазах и на глазах Наташи проплываю… ну, скажем, семьдесят пять метров под водой. Это весь бассейн и ещё половину. Если не сумею – ставлю всем ящик пива. Если кто-то сумеет повторить или переплюнуть, – тоже ставлю ящик пива. Не сумеет – ящик с вас.

– Семьдесят пять метров? – переспросил тот, кого звали Толяном. – Да ну, не проплывёт он. Понты малолетние. Никто не проплывёт.

– Так в чём дело? – насмешливо осведомился я. – Давай проверим. Или слабо?

– Ты нас на «слабо» не бери, – произнёс Слава. – Мы сами кого хочешь возьмём. – Тут суть в другом. За базар ответишь, если не проплывёшь?

– Сколько стоит ящик пива? – спросил я.

– Ящик – это двадцать бутылок, – быстро подсчитал худой невысокий Васёк с забавным хохолком на голове. – По сорок девять копеек за бутылку. С ящиком, считай, по пятьдесят. Выходит – червонец. Если бутылки потом сдать, меньше. Семь шестьдесят.

– Потяну, – сказал я уверенно. – Вопрос в том, потяните ли вы.

Парни переглянулись.

Наташа обидно засмеялась.

– Ладно, – сказал Слава. – Сам напросился. Наташа, разбей.

Ударили по рукам. Наташа разбила наше рукопожатие.

– Скоро будет пятнадцатиминутный технический перерыв, – сообщил Слава. – На это время все вылезут из воды. Я договорюсь, нам разрешат, чтобы никто не мешал.

– Иди, договаривайся, – сказал я. – Мне хватит пяти минут.

– Ладно, – сказал Слава. – Никто тебя, пацан, за язык не тянул.

– Ты иди давай, – усмехнулся я. – Заодно прикинь, где пиво будете брать, а то я не местный.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. Семьдесят пять метров. Новые знакомые. Проводи меня. Телевизор 'Рекорд

Когда голос из репродуктора объявил о начале пятнадцатиминутного технического перерыва, мы были уже готовы, стояли у бортика, который ближе к зданию. Дождавшись, пока все вылезут из воды, я взобрался на тумбу.

– Давай! – махнул рукой Слава.

– Не по твоей команде, сам прыгну. Ваша задача идти вдоль воды и следить за мной. Чтобы не было потом разговоров, что, мол, где-то вынырнул и подышал. Вода прозрачная, хорошо видно.

– Да уж проследим, не беспокойся.

Для того, чтобы нырнуть на семьдесят пять метров мне не нужно было даже входить в орно. Достаточно нескольких простых упражнений.

Глубокий и быстрый вдох (живот-грудь) и выдох (грудь-живот). Ещё раз. И ещё. И ещё. И ещё раз, чтобы максимально насытить кровь кислородом.

Шестой вдох не полный, процентов на восемьдесят от объёма лёгких (кстати, что-то, а лёгкие у моего нового тела великолепные от природы, почти шесть литров объём, – значит, будут ещё больше, когда подрасту).

Оттолкнулся от тумбы, вошёл в воду головой вперёд. Поплыл.

Глубина – метр с лишним. Головой не вертеть, бокового зрения вполне достаточно, чтобы видеть стенку бассейна справа в качестве ориентира. Ещё и по дну бассейна, выложенному кафелем, идет продольная полоса из более тёмной плитки – отличный ориентир. Вдоль него и держаться. Не торопиться, но и не медлить. Плавные, сильные, уверенные гребки.

Раз. Два. Три. Четыре. Пять…

Толчок ногами, как делают земные лягушки и гарадские игги[29], – гребок руками под себя и в стороны. Толчок ногами – гребок руками.

Двадцать девять, тридцать…

Впереди в толще воды замаячила поперечная стенка бассейна. Ещё гребок. Ещё один. Всего тридцать два гребка на пятьдесят метров. Теперь развернуться, оттолкнуться ногами от стенки и – в другую сторону.

Кислород уже заканчивается. Хочется вынырнуть, глотнуть воздуха. Но я точно знаю, что это ложная тревога. На самом деле кислорода ещё полно. Нужно просто перетерпеть этот момент. Перетерпеть, не обращать внимания, спокойно плыть и задавить панику в зародыше.

Толчок-гребок. Толчок-гребок. Тридцать восемь, тридцать девять…

Всё, паника отступила вместе с желанием немедленно вынырнуть и глотнуть жизни. Жизни полно в лёгких. На