class="p1">И забудет о том, что наговорили Бренда и Хиллари. Пусть треплют языком столько, сколько им угодно! Они с Джеймсом разберутся с делом Лионеля Доре, а потом…

— Хочешь, переедем в столицу? — будто читая её мысли, предложил Джеймс.

— Что, прямо сейчас? — хмыкнула Сенера.

— Можем и прямо сейчас, — кивнул он. — Но вообще, я про "жить", на постоянной основе. Там никто не смотрит косо, не предъявляет претензий…

— Ищешь способы сожительствовать с женщиной и не жениться? — фыркнула Сенера.

Это была просто шутка, но щеки Джеймса почему-то покраснели. Выглядело это довольно мило. Сенера никогда прежде не видела, чтобы Джеймс всерьёз смущался, но сейчас действительно вогнала его в краску, казалось бы, совершенно невинной фразой.

— Ты же знаешь, что у меня серьёзные намерения! — возмутился он так искренне, что Сенера, до сих пор эти самые намерения действительно принимавшая как шутку, даже прониклась его возмущением. — И что я никогда не относился к тебе, как к какой-нибудь женщине, с которой можно сожительствовать!

— Джеймс, — осторожно промолвила она, — мне, конечно, приятно твоё мнение, но я тебе напомню, что мы и пяти дней не знакомы.

— Мои колокольчики…

— Да забудь ты об этих колокольчиках! — возмутилась девушка. — У меня-то звенеть нечему! Я вообще ледяная до мозга костей, может, придёшь ты как-нибудь и застанешь тут всю такую белую-белую, ледяную-ледяную…

Осознав, что слова не помогут, Джеймс только скривился, сгрёб ни с того ни с сего Сенеру в охапку и впился в её губы страстным и крайне убедительным поцелуем. Она попыталась отпихнуть его от себя, сначала даже всерьёз оказывала сопротивление, но потом вдруг обмякла, отвечая взаимностью. Слишком уж дорогими были те капельки тепла, которые передавал ей Хортон.

— Колокольчики, — сердито напомнил Джеймс, обрывая поцелуй, — это про взаимность. И если они звенят, это означает не только то, что я в тебя без памяти влюблюсь, а и то, что ты ответишь мне тем же, и мы будем счастливой парой, у нас родятся здоровые и красивые дети и всё такое далее по тексту. Я знаю, о чём говорю. Это правило нерушимо!

— Джеймс, послушай.

— Нерушимо, — твёрдо повторил Хортон. — Но я не настаиваю ни на чём. Мне просто хочется, чтобы, во-первых, ты не замерзала при виде своей мачехи и её дочери. А во-вторых, чтобы ты перестала считать меня каким-нибудь болваном, которому только и надо, что трепать языком. Я не настолько плохой, как можно подумать! Хотя, согласен, периодически бываю очень несерьёзным. Но в столице открывается столько возможностей! Ты представляешь, какое у нас будет популярное следственное бюро? К нам будут выстраиваться в очереди! Настоящее семейное дело.

О, а Сенера уж было начала забывать о том, какой он болтливый.

— Мы сможем зарабатывать себе на жизнь не хуже, чем папенька с его удалённым обслуживанием по колдовскому каталогу. Кстати, этой идеей тоже можно воспользоваться. Станем брать только интересные дела… А назовём, хм… "Следственное бюро госпожи Сенеры!"

— А почему не господина Джеймса? — хихикнула девушка, чувствуя, что вновь расслабляется.

Всё же, Джеймс действовал на неё успокаивающе. Нет, отходить от него далеко точно нельзя, по крайней мере, пока она не убедится в том, что способна полноценно контролировать свою магию. Да и потом… Может быть, Хортон прав, и все эти колокольчики, о которых он твердит, это действительно свидетельство того, что они будут счастливы вместе?

Сенера никогда не мечтала о супружеском счастье, в первую очередь потому, что у неё перед глазами не было ни единого достойного примера. Вдохновляться родителями — странно, если учесть факт побега матери. Смотреть на то, как душа в душу жили папа и Хиллари…

Ну да, душа в душу. То он ей туда наплюет, то она ему. Разве ж это любовь? Между ними даже чувства такого не было. Зато подчинение, периодически сменявшееся желанием насолить друг другу, ещё как присутствовало! Вот она, центральная эмоция, с которой по жизни шли её мачеха и, раз уж говорить совсем честно, далеко не самый любимый отец.

— Нет, "господин Джеймс" — это банально. Во-первых, у нас уже есть "Хортон и ко", которое в полном варианте — "Магазин модной одежды господина Хортона". Папенька тщеславен, между прочим. Во-вторых, знаешь, сколько у меня знакомых Джеймсов? Три соседа, один однокурсник и даже коллега из редакции. А в-третьих, следователем будешь ты. А я буду журналистом, который помогает в расследованиях и пишет статьи. Потому у нас будет наша личная газета… или журнал. И следственное бюро. Ты ведь не хочешь писать статьи? Значит, твоим именем логично назвать следственное бюро. Вот, хорошо я всё распланировал?

Ещё вчера Сенера возмутилась бы и заявила, что она не позволяла строить на свою жизнь никакие масштабные планы, но сегодня она только потянулась к Джеймсу и поцеловала его в щеку, испытывая реальное чувство благодарности.

— Ты прав, — вздохнула она. — Это отличная идея. И колокольчики твои меня не раздражают. Только я не совсем привыкла верить в любовь, так что будет неплохо, если ты не станешь торопить события.

— Я ничего не тороплю! Клянусь! — заверил её Джеймс. — Кстати, Сенни, а в столицу мы таки поедем завтра.

Последнее было совсем уж удивительной новостью, и девушка уставилась на Джеймса, не понимая, о чём таком он вообще говорит.

— Как это, поедем завтра в столицу? — поразилась она. — С чего б это вдруг, Джеймс?

— Ну как же? — поразился он. — А, я ведь тебе не сказал… Я связывался со своим знакомым, к которому отправил Варгена Дэвоя. И знаешь что?

— Что? Сбежал ведь, — пожала плечами Сенера.

— Ничего подобного. Сидит, как миленький. Требует адвоката. Друг обещал, что поможет нам завтра устроить встречу, — усмехнулся Джеймс. — Так что мы воспользуемся карманным телепортом и отправимся к нашему давнему знакомцу. Обсудим с ним, чем же так Лионель Доре и, что самое главное, кому помешал. И как наш общий друг Варген его убивал, что тоже может быть очень интересной темой для разговора.

Сенера нахмурилась.

— Ты уверен?

— Что он там? Конечно. Что на Лионеля нападал именно Дэвой? Даже не сомневаюсь. Что он будет с нами говорить? Вот тут у меня есть некоторые сомнения, — Джеймс вздохнул. — Но утро вечера мудренее. Так что избавляйся от своего корсетного платья, Сенни, и давай ложиться спать, — он стянул с себя пиджак и метко швырнул его на стоявший в другом конце комнаты стул. — Если ты очень хочешь, я могу отвернуться!

Почему-то в это "отвернуться" Сенера не поверила. Всё равно ведь будет подсматривать.

— Всё-таки, Хиллари и Шэйн в чём-то правы. Это ненормально, что мы с тобой