— Может быть, хотя бы ты… — спросил Верховный глава Эдварда, когда они завтракали; в меню были мелкая рыба из водохранилища, грибы и оладьи с медом. — Может быть, хотя бы ты скучаешь по пассету на завтрак?

— Ой нет, — ответил Эдвард. — По мне, так век бы его снова не пробовать.

Верховный глава вздохнул и уставился в синюю стену своей личной столовой. Ему становилось все очевиднее, что он, похоже, единственный в цитадели любит пассет.

— Как та женщина, которую ты погрузил в транс? — спросил он, чтобы сменить тему.

— Быстро поправляется. — Эдвард подлил себе великолепного кофе — по его мнению, это был венец азандийской культуры. — Как только она оправилась от шока, я обнаружил, что она прирожденная целительница. Поэтому, само собой, попросил остаться в отроге Врачевателей и помогать. Однако, — добавил он с легкой задумчивой усмешкой, — я бы все равно предпочел заполучить ту, хорошенькую.

— Зиллу, — кивнул Верховный глава.

Почему-то у него не было никаких сомнений в том, кого имеет в виду Эдвард. А ведь при мысли, что Эдвард посмел пожелать себе Зиллу, внезапно осознал Глава, в нем вспыхнула досада и даже самая настоящая злость: ведь очевидно, что… что? Не без неловкости Верховный глава признал, что непостижимым образом считал эту женщину, Зиллу, своей. Почему-то ему казалось — вот ведь странность! — что он ее прекрасно знает, как-то по-особому, и он бы ни за что не уступил никому из глав отрогов задачу ее допрашивать. Нет, нелепица какая-то. Так нельзя даже думать. Лучше в будущем предоставить беседовать с ней кому-нибудь другому (только не Эдварду). Однако он по-прежнему полагал, что следует оставить без внимания жалобу брата Уилфрида, что она-де нарушает вибрации, соблазняя призывников. Все-таки брат Уилфрид — фанатик. Да и с вибрациями все в полном порядке.

— Разумеется, я каждую ночь налагаю на их покои самые сильные охранные чары, — сказал он, чтобы снова сменить тему.

— Конечно, это очень предусмотрительно, — с сомнением в голосе отозвался Эдвард.

Женщины прекрасно знали, что на ночь их запирают.

— Я и так узнала бы охранные чары, — сказала Роз, — даже если бы у меня получилось выйти за завесу. — Она беспокойно расхаживала туда-сюда перед рядком постелей в нишах. — Чего я не понимаю — так это подслушивают нас или нет.

— Ой, да нет же, — сказала ей Джуди. — Я спросила Эдварда, так он от одной мысли возмутился.

— Ты спросила?! — оторопела Роз. — Ну и дура!

— А что такого? Он славный, — удивилась Джуди, и в ее голосе зазвучала мятежная дрожь. — Более того, он такой невинный, что я самой себе кажусь лютым зверем, только подумаю, что я здесь, чтобы устроить ему диверсию.

— Мы сюда не миндальничать прилетели! — с отвращением бросила Роз. Подошла к сидевшим на полу товаркам и нависла над ними. — Ладно. Итак, мы стараемся сделать, что можем, без вирусных чар. Из того, что все мы слышали, очевидно, что свергнуть здешнюю власть можно, если нарушить вибрации, а для этого надо заставить как можно больше местных нарушить их обет. Я придерживаюсь этого принципа. Мой счет на сегодня — двенадцать. Два верховных брата и десять магов. А что у вас? Сандра? Флэн?

— Кто тебя назначил главной? — пробурчала Флэн.

Она обняла колени и покачалась, будто неваляшка. Так у нее получилось несколько раз по секунде полюбоваться самодовольной улыбкой, игравшей на лице у Роз. При виде этой улыбки у Флэн не хватило духу приравнять брата-наставника Сирила к зарубке на прикладе. Какие глаза у него сделались, когда она его поцеловала, чтобы замолчал, — нет, это слишком. Да и Александр, смуглый молодой маг… С ним у нее тоже все было не просто так. Но Роз нетерпеливо притопнула. Так что же сказать, кроме того, что посещаемость занятий по танцам почему-то вырастала вдвое всякий раз, стоило Флэн показаться в отроге Священнослужителей? А младшие братья десятками толпились у завесы при входе.

— Несколько десятков, — заявила Флэн.

— Хорошо, а если точно? — не отставала Роз.

— Сбилась со счета, — небрежно отвечала Флэн. — В очередь выстраиваются.

— Больше пятнадцати зараз тебе никак, — недоверчиво заметила Роз. — Скажем, пятнадцать. Сандра?

Сандра была только рада последовать примеру Флэн.

— И ко мне, Роз, тоже в очередь выстраиваются.

С братом Гамоном что-то назревало в самом ближайшем будущем, хотя при всем его пустозвонстве дело еле сдвинулось с мертвой точки, так что Сандра смотрела правде в глаза и понимала, что остальные братья-вычислители уже делают ставки, произойдет ли что-нибудь вообще. И Сандра наслаждалась процессом — да так, как с ней еще никогда не бывало. Он был до того галантен, до того предупредителен… Это было настоящее ухаживание — да-да, в старомодном смысле слова, а ведь она, Сандра, все это время путала ему предсказания. Стыд и позор. Сандра отдавала себе отчет, что вся сияет, а взгляд у нее несколько затуманился.

— Тоже, почитай, пятнадцать, — поспешно добавила она.

— Сорок два, — сказала Роз. Самодовольства у нее поубавилось: выходило, что и Флэн, и Сандра обошли ее — каждая на три очка. — Хелен?

В уголках губ у Хелен залегли еле заметные лукавые скобочки. Она прекрасно понимала, что и Флэн, и Сандра по меньшей мере преувеличивают, и, кажется, знала почему. И решила, что надо бы заткнуть рот этой Роз и объяснить, что она делает с едой, — но потом подумала, что Роз, наверное, раскритикует идею на корню и заявит, что так очень уж медленно. Для Роз это слишком тонко, ей не понять. И Хелен ни капли не сомневалась, что Роз не понять, каким способом Хелен отвлекает брата Майло от того, чем на самом деле занимается. Ей с первого взгляда стало ясно, что брат Майло непоколебим. Поэтому она сразу сообщила ему, что пришла в кухню, чтобы его соблазнить. Брат Майло тут же прекратил жаловаться на ее излишне роскошную еду и с превеликой радостью предложил попробовать осуществить задуманное — мол, поглядим, как это у тебя получится. Он разрешал Хелен готовить что заблагорассудится, лишь бы ему удавалось соблюсти Обет. И между ними вовсю шел этот странный поединок, в котором брату Майло предстояло победить, однако он и не подозревал, что Хелен ему поддастся, — и в результате смотрел сквозь пальцы на то, что Хелен теперь заправляет на кухне. Только вот Роз наверняка решит, что это просто глупо.

Скобочки у губ Хелен стали глубже — она обдумывала, что сказать.

— Не забывайте, что мы почти все время заняты, — проговорила она, вспомнив оживление в длинной анфиладе, жар, ароматы и истерики то у брата Фено, то у брата Мори, когда они начинают гоняться за курсантами с поварешкой, а все остальные надрывают животы от хохота. Флэн посмотрела на нее с уважением — как видно, жалела, что сама не додумалась до такого. — Ну, скажем, шесть, — сказала она рассудительно и улыбнулась чуть-чуть сильнее — получилось лукаво.