– Выходит, ее содержал друг? – задала я очереднойвопрос.

– Наверное, – отведя взгляд, ответила Олеся.

– Так что вы о нем знаете?

– Да ничего я не знаю, – с досадой махнула онарукой. – Деньги у Ленки появились несколько месяцев назад, она квартирусняла, тряпок себе накупила. Я, само собой, полезла с расспросами, а Ленкамолчит, отнекивается. Я ее прямо спросила: «Мужика завела богатого?» – а она:«Это не то, что ты думаешь». И знаете, серьезно так сказала, я даже удивилась,а потом решила: Ленка чего-то боится, оттого и молчит. Дело-то не в мужике, онаво что-то вляпалась, понимаете?

– Не очень, – покачала головой Юлька.

– Ну как вам объяснить? Если все хорошо, об этомрассказать хочется, подруге в особенности, а из Ленки слова не вытянешь. Я ее итак, и сяк расспрашивала, однажды говорю: «Может, у твоего мужика друг есть, ябы не отказалась познакомиться», а она смотрит так странно и кивает: «Япоговорю».

– То есть, по-вашему, этот мужчина ее запугивал? –нахмурилась Юлька.

– Я этого не говорила, – вновь покачала онаголовой. – Но… как-то странно все было. А потом Ленка и вовсе замолчала,ходила, точно лунатик. Я хотела ее порасспросить, но здесь особо неразговоришься. И вдруг неделю назад она меня за руку схватила и потащила квыходу в зал. «Вот он, мой единственный, – говорит. – Я за негоумру». И показывает мне мужика. Он за столом сидел, один. Я как на неговзглянула, так сразу и поняла: вляпалась подружка.

– Чем же он вас поразил? – удивилась я. Олесязадумалась.

– Так ведь сразу ясно: Ленке от ее любви кроме горяничего не светит. Потому что такие парни не влюбляются, особенно в таких, какмы.

– Как он выглядел? – деловито спросила Юлька.

– Очень красивый. Одет шикарно, в костюме… Волосытемные, зачесаны назад. Лицо такое… цену он себе знает, и сразу понятно, чтоденег куры не клюют. Я здесь уже пять лет работаю и научилась различать, ктопыль в глаза пускает, а у самого три рубля в кармане, а кто… так вот, этот пыльне пускал. Я потом все думала, что ж меня в нем испугало, что-то в Ленкиномдруге было… опасное, понимаете? И когда Ленка вдруг пропала, я и решила: это онее втравил в скверную историю, с такими, как этот тип, никогда не известно…

– Вы его узнать сможете, если увидите? – спросилая.

– Конечно.

– А он появлялся здесь после того случая?

– Нет, не видела. На следующий вечер его в зале небыло, это точно, потом выходной, и уж больше мы с Ленкой не виделись.

– Вы сказали, что мужчина за столом сидел один? –подумав, уточнила я.

– Да, один. Я о нем расспрашивала, но его никто незнает. Скорее всего, он приезжий, свои, кто часто ходит, все на виду. Я вот чтоподумала: может, он у Ленки прятался?

Вопрос поставил нас в тупик.

– От кого? – довольно бестолково спросила я. Олесявздохнула.

– Да я так… у нас тут разный народ толчется. На самомделе это настоящий притон, – шепотом закончила она. – Но Ленканикогда… она в него влюбилась, это точно, а он ее втянул в какую-то пакость, итеперь ее нет. – Олеся все это выдала скороговоркой и с печалью воззриласьна нас, потом перевела взгляд на часы. – Мне пора.

Мы с Юлькой дружно кивнули, и девушка удалилась, а мыостались сидеть под лестницей.

– Никуда они не уехали, – вздохнула Юлька. –Если это тот парень ей звонил, когда мы были в той квартире.

– Может, это кто-то другой? Могли у Лены быть ещезнакомые? Если все-таки тот самый мужчина звонил, то он к ее исчезновениюотношения не имеет. Так?

– Идем-ка к Вовке, – поднимаясь, предложила Юлька,не ответив на мой вопрос.

Вовка встретил нас ухмылкой.

– Ну что, поговорили?

– Ага, – кивнула Юлька. – Да толку от этогоразговора…

– Ну, уж извини, – пожал он плечами.

– У Лены был друг, и он сюда наведывался. На входе естьвидеокамера…

– Когда он здесь был?

– Неделю назад, точно.

Вовка помотал головой.

– Ничего не выйдет. Записи не хранят так долго. Если бпару дней назад, еще был бы шанс.

– А вдруг повезет? – не отставала Юлька. Надоотдать должное Вовке, он оказался на редкость покладистым парнем.

– Ждите здесь.

Он ушел, а мы с томлением ожидали: повезет или нет? Неповезло. Записи не сохранились, об этом сообщил вернувшийся Вовка. Юлькапоцеловала его на прощание в знак признательности, и мы покинули клуб.

– Вот что, – сказала она, устраиваясь вмашине. – Придется еще раз навестить ту квартиру.

Я, конечно, поняла, о какой квартире речь, и в восторг непришла.

– Зачем?

– Нам надо найти ее любовника… Чего ты тогда трубкуповесила? – вдруг накинулась она на меня.

– Он бы очень быстро понял, что разговаривает вовсе нес Леной, разве он ее голос не узнал бы? Ехать на квартиру опасно. Там можетпоявиться хозяйка. Захочет после нашего визита выяснить, в чем дело.

– Что мы там, по замыслу «шутника», должны былинайти? – пробормотала Юлька, совершенно меня не слушая. – Едем.Что-то должно быть…

И я, конечно, поехала, хоть и злилась на себя за это. НаЮльку, разумеется, тоже.

По дороге она молчала, а я думала о Лене. Наш таинственныйнезнакомец вроде бы намекал, что она первая жертва. Первая жертва князя Тьмы,который начнет забирать чужие жизни, чтобы продлить свою. Олесе возлюбленныйЛены показался человеком опасным, хотя она подчеркнула, что мужчина был красив.Красив и опасен. А Лена, по ее словам, собралась умереть за него. Страннаяидея. С какой стати она так сказала? Жить долго и счастливо и умереть в одиндень – это понятно. Но она сказала: «Я умру за него». Надеюсь, это просто словаэкзальтированной девицы. Но, несмотря ни на что, я почувствовала неприятныйхолодок.

– Как думаешь, она жива? – вдруг спросила Юлька.Худшего вопроса она сейчас задать не могла.

– Надеюсь.