– Песчаный карьер – два человека? – откликнулся Кочеванов.

Но командир посерьезнел, шутку не поддержал.

– Туманность Угольный Мешок – пять человек, – ответил он. – Пять человек и один дрогл.

Все примолкли, хотя заранее знали, куда их отправляют.

– Вот так, команда. Шутки в сторону, начинаем работать. Уарн будет со мной в рубке навигатора, на месте второго пилота. Камил Берецкий – на кормовом дублирующем мостике. По местам!

Кирилл еще раз вспомнил о Катрин, когда заканчивал экспресс-проверку основных узлов корабля. Он повернулся к дисплеям, ненадолго замер, глядя в черноту ночи, будто пытаясь отыскать там Уилсон. Впрочем, майор быстро отогнал от себя все личное, теперь уже окончательно.

– Экипаж! – четко произнес он в переговорник. – Экспресс-проверка закончена! Готовность к старту – сто! Даю обратный отсчет...

Уарн пошевелился в кресле второго пилота, его уши нервно задрожали. Чужак видел то, что не умеют видеть люди. Он знал, что ждет «Москит» впереди, но решил ничего не говорить ни Соболевскому, ни его товарищам. Уарн чувствовал – людям так будет проще. Им всегда проще, если ничего не знают о том, что скрыто витками спирали времени...

На засаду напоролись тогда, когда уже начали верить, что оторвались от преследователей и сумеют выйти к базе «Вулканов» чисто, без отряда карателей на хвосте.

Примерно с час группа майора Эспозито двигалась вдоль скальной гряды, не встречая никакого сопротивления. Фрины потеряли «каракуртов» из вида, не смогли разобраться, куда исчезли люди с места последнего боеконтакта.

Тони несколько раз сверялся с картой – по ней выходило, что до секретной базы оставалось совсем чуть-чуть, не больше километра. Спецназовцы подобрались, забыли про усталость и бессонную ночь, что осталась позади. До цели было рукой подать, приближалось время решающей схватки. Понимая это, перед выходом на финишную прямую майор Эспозито объявил короткий привал – на пять минут, позволил товарищам чуть передохнуть, попить воды и проглотить по таблетке энергетика, стимулировавшего организм.

Немного восстановив силы и приободрившись, спецназовцы «Каракурта» двинулись дальше – вдоль скал, в направлении базы «Вулканов». Тут-то они и нарвались на засаду, которая поджидала людей на выходе из небольшого ущелья, между двумя высокими зубцами.

Первым шел майор Эспозито, по нему и ударили фрины. В отличие от людей, которые в таком случае поступили бы по-другому – отрезали группу от укрытия сзади, а потом хладнокровно расстреляли бы всех на ровном пятачке.

Как Тони сумел среагировать на первый выстрел из молниемета? Вебер успел задать себе такой вопрос, хотя ничего более идиотского в эти мгновения никто придумать не смог бы. Командир «Каракурта» завалился за полсекунды до того, как длинная ветвистая молния ударила в площадку откуда-то сверху. Мимо! Эспозито ответил короткой очередью – видимо, сумел засечь фрина, поднявшегося на скальный выступ.

Майор успел сделать и еще одну вещь, последнюю в своей жизни, потому что оказался в прицельной рамке другого фрина, вооруженного аппаратом, генерировавшим энергетические сгустки. За секунду до того, как шаровая молния ударила в место, где находился Тони, командир «Каракурта» откинул в сторону маленькую черную коробочку – генератор визуальных образов. Всем, в том числе и Веберу с Монтегю, показалось, будто Эспозито каким-то чудом выжил при взрыве яркого светящегося шара. Выжил, просто командира отшвырнуло в сторону ударной волной.

Это была иллюзия – Руди быстро разобрался. Человек не мог уцелеть в чудовищной вспышке. Майор Эспозито исчез – фрины, какими бы плохими стрелками они ни являлись, обладали оружием, которое компенсировало далекую от идеала выучку солдат.

– Тони!!! – отчаянно завопил Вебер.

Он завалился на спину и покатился по площадке, через голову поливая чертовы скалы, в которых погиб командир. О собственной безопасности в эту минуту Вебер не думал, просто вспышка ярости была такой мощной, что поглотила все – и разум, и мысли о «Вулканах», осталось только желание отомстить.

Монтегю делал то же самое – старший лейтенант катился назад с голого плато, на котором негде было укрыться. Фрины грамотно выбрали место для засады – ни одного крупного валуна, ни одного скального выступа, но хорошо тренированные спецназовцы не позволяли врагам попасть в себя. При этом они ухитрялись огрызаться короткими очередями на выстрелы карателей, едва только успевали засечь, откуда вырастают ветвистые молнии.

Фантом майора Эспозито сражался вместе с «Каракуртом»: он перемещался по площадке, стрелял с колена, тут же перекатывался на новое место, вновь искал цели. Это выглядело дико и неестественно: погибший Тони дрался с врагами! Самого майора Эспозито уже не было в живых, но и людям, и фринам, схлестнувшимся на небольшом пятачке среди скал, казалось, будто командир «Каракурта» здесь. Его выстрелы поражают цели – точно так же, как выстрелы Монтегю и Вебера.

Потом фрины решили не состязаться с людьми в открытой перестрелке, сменили тактику. Еще один светящийся шар ударил в площадку, неподалеку от Жака, который изначально шел в цепочке вторым, за Эспозито, и потому находился ближе к врагам, нежели Руди.

Грохнул страшный взрыв, с противным визгом по сторонам разлетелись осколки камней, но все это не помешало капитану Веберу уловить короткий вскрик Жака Монтегю.

– Что у тебя?! – громко завопил Руди, задыхаясь и отфыркиваясь: взорвавшаяся шаровая молния подняла тучу пыли, в которой ничего не удавалось разобрать.

Наверное, заряд попал в какое-то углубление, куда сточные воды нагнали немало каменной крошки и грязи со скал.

– Уходи сам! – крикнул в ответ старший лейтенант. – Я не игрок!

Руди сплюнул, злобно выругался. Пользуясь пылевой завесой, вскочил на ноги, огляделся, стараясь по глупости не угодить под ветвистые щупальца молний, которые теперь искали людей вслепую. Капитан прижался спиной к скалам, пополз вперед, пытаясь в серой взвеси следить и за направлениями, с которых били фрины, и за площадкой.

На Монтегю он выскочил скорее интуитивно, чем сознательно, – просто вдруг почувствовал, куда отшвырнуло товарища, сделал пару шагов в сторону от стены. Различил большое черное пятно и бросился к нему, опустился на корточки.

– Вот черт! Черт! Черт! – не выдержав, ругнулся Вебер – он увидел, какая рана у Жака.

Старший лейтенант сидел, привалившись к камню спиной, дышал хрипло, учащенно. Его нижняя губа была прокушена, на подбородке засохла черная дорожка – струйка крови, покрывшаяся пылью. Видимо, Жак испытывал сильную боль, пока не всадил себе укол нейтрализатора.

Правая нога была сломана – чтобы понять это, не требовалось обладать дипломом врача-хирурга или даже фельдшера. Серая кость торчала наружу, она тоже покрылась пылью, но кровь осталась красной, просто потому, что толчками вытекала из разорванных артерий. Монтегю слабел с каждым ударом сердца.