Николаша выбросил шмотки, золотишко сунул в свой рюкзак,туда же запихнул и тубус. Внутри его парень обнаружил картинку на божественнуютему. Сам Коленька, комсомолец, в бога не верил, Библию не читал и ни о какой«Тайной вечере» понятия не имел. В живописи он совершенно не разбирался иискренне считал, что художник, написавший полотно, изображавшее медведей влесу, работает на кондитерской фабрике. Кстати, рисунок белого топтыгина надругих шоколадках выглядел совсем не хуже… Картинку, вообще говоря, следоваловыбросить. Колю, человека не слишком далекого и сообразительного, даже ненасторожил тот факт, что пытавшаяся убежать фрау, явно из господ или оченьприближенных к ним людей, взяла с собой из огромного количества вещей, которымибыл буквально набит замок, лишь эту картинку… Одним словом, он чуть не выбросилполотно, остановила его лишь одна мысль. Дома, под Москвой, в деревенькеСтрогино, выплакала все глаза мамочка, истово верящая в бога. Сколько нивыносил сын-комсомолец из избы икон, сколько ни рассказывал неразумной женщине проопиум для народа… толку никакого. В конце концов парень махнул рукой, мать онлюбил, а война и вовсе примирила его с родительницей. Вот и решил Николашаотвезти матушке красивую картинку.

Так эскиз к «Тайной вечере» прибыл в Подмосковье. Матьобрадовалась сувениру, прикрепила вещицу кнопками в красном углу, междуизображениями Николая-угодника и Сергия Радонежского, и стала молиться на новуюикону.

После смерти матушки Николай снял все изображения с нимбамисо стен, хотел выбросить, да рука не поднялась, затолкал в чемодан и пихнул вчулан. Потом он женился, пошли дети. На месте деревеньки вырос кварталСтрогино, где бывшим селянам дали квартиры, хорошие, с ванной и туалетом. Коляподсуетился, снес одно из золотых колечек, найденных в чемодане, чиновнице иполучил аж три квартиры: для себя, сына и дочери… Жизнь потекла хорошая. Возилхлеб в фургоне, работа нравилась, доставляла радость… Незаметно подошластарость, пенсии хватало, правда, не на все, но помогали выросшие дети, нашести сотках радовали глаз овощи… Потом начался ужас перестройки…

Золотишко Коля, вернее, теперь уже Николай Петрович, продалне сразу. Сначала проводил в Германию на постоянное место жительства сына исноху. В душе жило недоумение: как же так, мы же их победили… Затем подалась вАмерику дочь с семьей… Следом умерла жена. И остался Николай Петровичодин-одинешенек, никому не нужный. Вот и пошли в дело цацки из чемоданчика фрау,их хватило на десять лет вполне нормальной жизни. Картинку же, хранящуюсятеперь на антресолях в газете, Степин за ценность не считал. В Третьяковкупошел только потому, что внучка как-то сказала:

– Это, дедуля, копия очень известной вещи, похоже, сделаннаяхорошим художником, небось денег стоит!

Но Руфина Михайловна, благоговейно державшая в руках работу,только кивала головой. Нет, это подлинник!!! Глуповатого Николая Петровичаоказалось легко обвести вокруг пальца.

Искусствовед оставила работу у себя, велев старику прийти впонедельник.

– Есть у меня один знакомый богач, – улыбалась Руфина, – какраз такое собирает. Он вам, дедушка, хорошо заплатит.

– Дай бог тебе здоровья, дочка, – просипел Степин, покидаякабинет. – Уж помоги, хоть сколько дадут – и ладно.

Руфина Михайловна тут же позвонила Маше Говоровой.Галерейщица не поверила ушам.

– Леонардо? Ты ничего не перепутала?

– Нет, – клялась искусствовед, – абсолютно точно!

– Невероятно, – прошептала Маша и начала искать покупателя.

В нашей стране теперь тоже есть до омерзения обеспеченныелюди. Журнал «Форбс», публикуя в конце каждого года список ста богатейшихличностей земного шара, включил в него в 1999 году наряду с французом Дюпоном,американцем Биллом Гейтсом и немцем Кохом более десятка русских фамилий. Машазнала, что она обязательно отыщет того, кого заинтересует Леонардо. Жаль лишь,что полотно нельзя выставить на аукционы «Кристи» или «Сотбис», потому чтонеленивая Машенька перерыла гору литературы, просидела пару дней в Ленинке, ноузнала подробности про «Тайную вечерю».

Дом в Аусхофе, замок, поразивший великолепием простоватогоКолю и его товарищей, принадлежал барону Карлу фон Рутенбергу, известномуколлекционеру. Венцом его собрания считался эскиз, а вернее, копия, сделаннаямаслом гениальным Леонардо.

В 1945 году, при взятии Аусхофа, барон погиб, его жена идочь тоже, а замок разграбили солдаты. Хотя генералы и утверждали, чтосоветские воины не мародерствуют, это было не совсем правдой. Из Германииуходили вагоны, набитые мебелью, посудой, одеждой, тканями… Высшее командованиехотело порадовать свои семьи. Предметы искусства брали только редкие,понимающие в нем толк люди, а таких среди маршалов, генералов, полковников и ихприближенных были единицы. Солдаты, сержанты и лейтенанты тоже хватали«мануфактуру»… Наверное, поэтому замок в Аусхофе лишился столов, стульев,занавесок, роскошных сервизов, сделанных в Мейсене, ковров, столового серебра…Но коллекция яиц Фаберже осталась нетронутой. Военным показались невзрачнымиэти штуки, да и Пасху в России тогда не отмечали. По той же причине в шкафах нетронули раритетные издания: первую печатную Библию, рукописные книги Среднихвеков. А уж полуразбитые глиняные плошки из Древнего Египта не вызывали ничего,кроме усмешки, ну кому нужны эти черепки? Вот парчовые шторы, это да, выглядятбогато. Однако эскиз Леонардо пропал.

Окажись он сейчас на «Сотбис» или «Кристи», потомки Карлафон Рутенберга подняли бы дикий крик. Говорова это великолепно понимала ирешила искать покупателя в России.

Николаю Степину отвалили целых пять тысяч долларов.Благодарный старик, не ожидавший получить за мазню больше ста баксов, готов былцеловать Руфине ноги.

Эскиз Маша Говорова спрятала у Лены Федуловой. У той домаимелся сейф, да и квартира была в элитном доме… Машка жила в коммуналке вместес соседом, который обожал открывать ее комнату и рыться в вещах. КатькаВиноградова делила квартиру с бывшим мужем, отвратительным субъектом, довериякоторому не было ни на грош. Руфина обитала в «хрущобе» на первом этаже, дверьв которую легко вышибалась с полпинка. Илье… Илюше девицы ничего не сказали.Парень занимал в «синдикате» самую нижнюю ступень. Маша, Лена, Женя и Катя былиочень дружны, Илюша же попал в их круг только из-за того, что Женя Бармина,главная «кисть», неожиданно скончалась.

– От чего? – прервала я Руфину.

Та замахала руками: