Недоумевая, мы вылетели в коридор и увидали потрясающеживописную группу. Справа, у вешалки, весело улыбался Ленинид, сжимавший в рукесумку, набитую пивом. Красное лицо папашки, его блестящие глазки без словговорили: он приложился к водочке, но не слишком. В Лениниде булькало грамм стопятьдесят, как раз для хорошего настроения и бодрого самочувствия.

Возле двери покачивался… Аким. Свекор в отличие от папахенавыглядел бледно, губы его по цвету сравнялись со щеками. Скорей всего мужикгипотоник, и сейчас давление в его сосудах упало ниже некуда. Но слабость непомешала Акиму Николаевичу пребывать в великолепном расположении духа. Именносвекор и завел новую песню:

На Муромской дороге стояли две сосны,

Прощался со мной милый до будущей весны.

– Папа, – потрясенно сказал Филя, – ты? Ты пьян?

– Нет, – прервал Акима Ленинид, – эта скучная, давай лучшемою.

С одесского кичмана сорвались два уркана…

– Кто сказал, что я пьян? – ухмыльнулся Аким.

– Да, – подвякнул Ленинид, – кто? Всего-то по полбутылочке ивышло, тьфу, а не выпивка!

Аким поднял вверх указательный палец:

– В малых дозах алкоголь необходим!

– Но ты раньше отказывался даже лекарства на спирту пить, –бормотал Филя. – Как же, меня из-за пива ругал, только в этом году разрешил побутылочке в неделю…

– Вот, уважаемый Ленинид, – пропел Аким, – мой дорогой сват,и указал на ошибку! Алкоголь необходим… Эй, давайте лучше споем

Не стая воронов слеталась…

– Нет, мрачно, – влез Ленинид.

Постой, паровоз,

Не стучите, колеса,

Кондуктор, нажми на тормоза.

Я к маменьке родной с последним приветом

Спешу показаться на глаза…

– Хорошая песня, – одобрил свекор, – мне нравится, когда ородителях с почтением говорят, только я ее не знаю.

Ленинид начал стягивать куртку.

– Что же мы с тобой никак не споем?

Я хихикнула. У мужиков явные трудности с репертуаром. То,что знает Ленинид, неведомо Акиму, и наоборот.

– «Катюшу» давай! – выкрикнул свекор.

– Точно, – восхитился Ленинид.

– Скоро и я у вас сумасшедшей стану, – возвестила Лерка,слушая, как мужчины, стаскивая ботинки, фальшиво выводят:

Выходила, песню заводила,

Про степного, горного орла…

– По-моему, они слов не знают, – шепнула мне Томуська.

– Папа, зачем вам еще пиво? – укоризненно спросил Филя,отнимая у Ленинида сумку с бутылками.

– Не смей делать старшим замечания, – ответил Аким, – еще недорос. Поди посмотри телевизор, пока мы с дядей Ленинидом побеседуем. Иди, иди,детям не место среди взрослых!

Лерка захохотала и подхватила Филю:

– Пошли, детеночек, посмотрим «Спокушки».

– Ступай, – кивнул Аким, – но помни, не больше пятнадцатиминут!

Обхватив Ленинида за плечи, свекор заявил:

– Давай на кухню, сейчас нам бабы селедочку разделают, случком.

– Фиг вам, – сказала я.

– Сердитая ты, доча, – улыбнулся Ленинид, – видишь, хорошолюдям, так нет, обязательно надо настроение испортить.

– Молчать! – рявкнул Аким и ткнул в меня пальцем. – Каксмеешь отцу перечить? Ты, Ленинид, мало ее порол! Плохо воспитывал!

– Он мной вообще не занимался, – пояснила я, – некогда было,по зонам мотался.

– Подумаешь, – фыркнул Аким, – человек искал себя, метался.История литературы полна таких примеров. Солженицын сидел, Достоевский сидел,Радищев тоже…

– Но они же не кошельки перли, – возмутилась я.

– Не смей отцам перечить, – велел Аким.

– Их у меня что, много? – обозлилась я.

– Двое, – на полном серьезе ответил свекор. – Я и уважаемыйЛенинид. Скажи спасибо, что учим тебя уму-разуму, опыт передаем…

– Пиво степлится, – вздохнул папашка.

Внезапно Аким, нудные сентенции которого еще вчера былоневозможно прервать, осекся и сказал:

– Верно, пошли на кухню.

Чувствуя легкое головокружение, я отправилась в спальню.Каким образом эти два полярно непохожих человека ухитрились скорешиться? Умунепостижимо, как Лениниду удалось подпоить Акима!

Ночью я проснулась от протяжного стона и зажгла ночник.Справа на кровати лежал Олег. Муж очень часто приходит поздно, чтобы не будитьдомашних, на цыпочках крадется в спальню и рушится в койку. Вот и сегодня язаснула, не дождавшись его.

– Что случилось? – испугалась я.

– Умираю, – прохрипел Олег. – Конец пришел.

– Да в чем дело?

– Пошел в туалет…

– Ну!!!

– Вернулся…

– Почему?!!

– Нога не двигается, парализовало, а теперь дикая, жуткаяболь, умираю!

Я понеслась за телефоном и принялась лихорадочно набирать03.

– Ерунда это все, – стонал муж. – Коновалы. Уж я-то хорошознаю, кто приедет… Один анальгин в запасе… Ох, умираю, дай скорее чего-нибудь,дикая, жуткая боль…

Я ринулась с трубкой в ванную, где находится аптечка. Какназло, под руку попадались валокордин, аскорбинка, гутталакс… – Вилка, – заоралКуприн, – скорей сюда, скорей!

Уронив упаковки, я понеслась назад.

– Что?

– Дай обезболивающее, немедленно!

– Так ищу!

– Скорее, – заорал Олег так, что дверь в комнату открылась.– Скорее, сейчас умру!!!

Я снова на рысях понеслась в ванную и начала перебиратькоробочки и бумажные «бандерольки», одновременно слушая, как в ухе мернораздаются гудки, диспетчер 03 не желал брать трубку.

– Помогите, инфаркт! – вопил муж.