– Тут ничего непонятного. Женечка сначала, как всемказалось, заработала какую-то аллергию, покрылась красными пятнами. Особоговнимания болячке не придала. Началась она просто: насморк, кашель, следомпоявились пятна… Но утром столбик градусника подскочил к сорока. Два днярайонный терапевт пытался сбить температуру, упорно держащуюся на этой цифре.Потом его осенило: корь! В двадцать с лишним лет трудно подцепить эту болячку,но еще тяжелее вылечиться, в особенности если время упущено…

У Жени Барминой не выдержало сердце. Похоронив подругу,Лена, Катя и Маша поняли, что у них есть еще один повод для скорби. Женечкаобладала дикой работоспособностью, могла рисовать днями и ночами… Лена и Катяписали медленно… Поэтому привлекли еще и Илью. Но парень не стал в их средесвоим, да к тому же хорошие деньги, просто сами плывшие в руки, мигом егоиспортили. Илюша начал пить… Одним словом, никто не собирался брать его в долюи показывать Леонардо… Дикие баксы должны были поделить между собой Лена, Катя,Маша и Руфина.

Через какое-то время за искусствоведом прислали роскошнуюмашину, «БМВ» последней модели с затемненными стеклами. Руфине Михайловнепредлагалось оценить «Тайную вечерю» на дому у предполагаемого покупателя.

Женщина села в машину и ахнула, в салоне имелись телевизор ивидеомагнитофон. Но это было не последнее ее потрясение в тот день.

Даму довезли до кирпичного трехэтажного дома где-то вПодмосковье, привели в кабинет… Хозяина Руфина не увидела, только секретаря,молодого парня лет тридцати, в дорогом костюме и ботинках из кожи питона.Впрочем, сам юноша сильно смахивал на удава, в его лице не читалось никакихэмоций, когда он показывал Руфине картину. Она подтвердила подлинность вещи, ейдали триста долларов и доставили домой. Но не успела дама вздохнуть, какпозвонила Маша Говорова и официальным голосом, таким, каким она говорила вприсутствии посторонних, заявила:

– Уважаемая Руфина Михайловна, не могли бы вы оценитькартину, машина выезжает.

Недоумевая, что бы это значило, искусствовед вновь очутиласьв шикарном кабриолете, на этот раз в «Мерседесе», тоже с затемненными окнами.Не было телика, зато имелись бар и микроволновая печь.

Опять перед глазами предстал дом, правда, в московскомдворе, и секретарь, на этот раз дама около сорока лет с жестким взглядом иприторно-вежливой улыбкой.

Когда из чемоданчика появилось полотно, Руфина чуть неспросила: «Это откуда, мы же его уже продали?» Пришлось еще раз признатьподлинность «Тайной вечери», и, что самое интересное, она и была настоящая.

Ничего не понимающая Руфина опять получила доллары,вернулась домой и кинулась звонить Маше:

– Что вы придумали!

– Спокойствие, только спокойствие, – ответила Говорова. –Каждый получит бешеные бабки.

– Машенька, – залепетала Руфина. – Вы решили подделатьЛеонардо?

Говорова засмеялась:

– Просто цирк. То ни одного покупателя не было, теперь сразудвое! Грех упускать такую возможность, продадим «Тайную вечерю», и все,завяжем. Средств хватит до конца жизни. Я подсчитала, что на каждую по миллионудолларов придется. Конечно, на Западе мы бы в десять раз больше получили, носледует учитывать российскую специфику.

– Деточка, – залепетала Руфина, – не делай этого!

– Тебе не нужен миллион долларов? – усмехнулась Маша.

– Кто же откажется, – вздохнула искусствовед, – ясное дело,денег хочется, но очень страшно.

– Ерунда, – отрезала Маша. – Сколько мы уже всегопровернули.

– Ну до этого мы всовывали «Рокотовых» людям, которые неслишком умны, и, сама знаешь, больше десяти-пятнадцати тысяч за картину неимели. Теперь же речь идет о бешеных деньгах, вдруг проверят?

– Они уже проверили, – фыркнула Машка, – ты же все поправилам сделала: печать, акт.

– Конечно, но ведь у одного-то окажется липа, вдруг еще разпроверит, убьют нас всех.

Машка помолчала, потом ответила:

– Люди, которые покупают «Тайную вечерю», скрывают доходы.Они не коллекционеры, любующиеся на обожаемую вещь. Нет, это бизнесмены, вкладывающиеденьги. Картина будет тщательно спрятана, в ближайшие годы ее никто несобирается продавать. А там что-нибудь случится, или падишах умрет, или ишаксдохнет. Я вообще уеду куда-нибудь в тихое место. Монако, например. Да и вамчто тут делать, а?

Руфина Михайловна потрясенно молчала.

– Вот и хорошо, – продолжила Маша, – вот и ладненько…

Руфина выкурила полпачки сигарет и решила поговорить с Ленойи Катей, она хотела привести девочек в чувство. Ну не надо так зарываться,полмиллиона долларов тоже хорошо, зачем на «лимон» замахиваться?

Но и Федулова, и Виноградова только фыркнули.

– Такой случай выпадает раз в жизни, – заметила Лена.

– Да наши подделки лучше подлинников, – засмеялась Катя.

– Понимаете теперь, как я перепугалась, когда погиблаКатюша? – шептала Руфина. – Только Лена и Маша ничего странного в этом неусмотрели. Деньги-то еще не получили!

– Как! – удивилась я. – Как не получили!

– Договор был такой, – пояснила искусствовед, – с Машейпокупатели расплачиваются 27 октября. Вся эта история только-толькоразворачивалась. Деньги Машенька привезла к Лене, больше некуда было, та ихспрятала. Не в банк же нести. А первого ноября мы предполагали разделить сумму…

– Сколько денег хранилось у Федуловой? – напряженно спросилая.

– Четыре миллиона, – спокойно ответила Руфина, – наличными,в пачках по сто долларов, из-за этого и задержка с расчетом произошла. Маша нехотела брать кредитные карточки, боялась обмана. Поэтому потребовала ассигнации,а покупатели сразу не могли такую сумму обналичить.

– Значит, вы не получили денег? – тихо спросила я.

Руфина покачала головой:

– Нет. На следующий день, после того как Лена спряталаденьги, у нее арестовали мужа. Она, правда, позвонила Маше и успокоила ее:милиция произвела обыск поверхностно, доллары не нашли, будьте спокойны. Ну, апотом сами знаете, что случилось!

– Лена точно сказала, будто сумма у нее?

– Да, – кивнула Руфина, – еще смеялась, мол, тайник такхитро устроен, ментам ни за что не догадаться, находится на самом виду, толькопостороннему человеку и в голову не придет, что там внутри бешеные бабки.