Подкатив кресло к окну, я выглянула наружу.

Картина, представшая моему взору, вызвала здоровый приступ смеха.

Из телеги каким-то чудом сбежали несколько довольно упитанных поросят. И, похоже, что воля пришлась им по вкусу.

В вот северян такое положение дел не устраивало.

Несколько рослых широкоплечих мужчин метались по двору, пытаясь догнать резвую живность. Но всё, что у них получалось, – это изрядно вывозится в грязи, появившейся после ночного дождя.

Чумазые, злые, они. не сдерживаясь, осыпали шустрых хрюшек такими выраженьицами, что впору уши затыкать.

– Что кто-то слишком много ржёт? Уже не способны поросёнка поймать! – из замка вышел Каил, и своими воинами он был явно недоволен. – С завтрашнего дня будете у меня упражняться в поимке мяса. Пока в минуту укладываться не научитесь – наказание с вас не сниму.

Скинув кафтан и закатав рукава, он присел и осмотрелся.

– А, давай, только в человеческом облике, – поддел его Риган. появившийся из-за угла.

– Только с тобой, брат, – в голосе мужа слышался азарт, – сможешь поймать поросёнка раньше меня – признаю, что безликие могут быть воинами.

– Ты наглый мальчишка, Бессон, – прорычал онгер. – Как был мелким поганцем, так им и остался.

– Так проучи меня, старик? – Каил буквально излучал вызов.

Риган демонстративно снял кафтан. И также, как и Каил, закатал рукава и присел.

Секунда и мужчины понеслись вылавливать сбежавшую провизию.

Поросячий визг поднялся до небес.

Но, по ощущениям не прошло и минуты, как оба северянина, держа за задние ноги свинок, вызывающе смотрели друг на друга, стоя посреди двора.

Они поймали практически одновременно, хотя мне показалось, что Каил был чуточку быстрее.

– Ладно, старик, – хмыкнул гер. – не совсем ты ещё древний.

– Да, я ровесник твоего старшего брата! А вот ты забыл, туманник, кто тебя этих поросят ловить учил. Мне напомнить, как ты с ором от разъярённого борова улепётывал?

Каил пару секунд молчал, а потом громко захохотал.

– Ну, охотник из меня всегда был никакой, – признался он в своём недостатке, а потом перевёл взгляд на уличённых в неповоротливости воинов.

– Так вот вам тренажёры, – мой северянин слегка потряс поросёнком в воздухе, пространство снова наполнилось недовольным визжанием, – завтра с утра, чтобы ловили, – не справитесь, отправлю в свинарник стойла чистить.

Всё вновь успокоилось и пришло в уныние. Поросят унесли, зажав под мышкой.

Каил и Риган удалились в сторону конюшен, а мне стало невыносимо скучно.

Положив руки на подоконник, я опустила на них голову. Мой взгляд невольно метнулся в сторону тумана. Дымка, начинающаяся прямо за нашим садом, странно волновалась. Из молочной занавесы словно проступали щупальца.

Давно такого не было.

Туман питали людские смерти, и чем хуже дела становились в нашем княжестве, тем ближе он наползал на наши селения. Но никто особо тому не придавал значения. Мёртвые появлялись редко, как правило, никто от их руки не умирал.

Хумъяр регулярно зачищал границу, себя-то он любил и о своей безопасности заботился.

Но сейчас, глядя на танцы клубящейся занавесы, мне стало не по себе.

Рана глухой болью отдалась в спине, будто чувствуя, что её источник неспокоен.

Мучительно размяв поясницу, я вгляделась в крепостные стены. Они служили преградой между нашими землями и смертельными территориями туманного мира.

И сейчас на моих глазах, несколько десятков северян активно укрепляли их, ремонтируя и улучшая.

Стало как-то спокойнее.

Отъехав от окна, я захватила с кровати шаль и решила прогуляться по саду.

Открыв дверь, увидела за ней ви Алеша.

– Ты же не весь день тут стоишь? – с подозрением спросила я.

Он рассмеялся.

– Не весь, – бросил он мне в ответ, – просто вы примерно в это время покидаете комнату.

Услышав его слова, призадумалась. И точно, вот уже несколько дней после обеда спускаюсь в сад.

– Кажется, у меня появилась новая привычка, – пробормотала я.

– Жизнь меняется: сейчас вы совсем непохожи на ту женщину, что я увидел по приходу сюда, – тихо признался Алеш.

– И в чём же изменения? – полюбопытствовала я.

– Вы улыбаетесь, вартеса. в глазах появился огонек жизни, – немного смущая меня, признался он, – ваше лицо светится довольством.

– Я не заметила за собой такого, – шепнула неуверенно и протянула к нему руки.

Подняв меня, Алеш быстро спустил и привычно усадил на кресло.

– Изменения во всём, даже в мелочах. В тот первый раз, когда я спускал вас со второго этажа, вы жутко испугались, оказавшись в этом кресле. Лепетали, что вам не положено в нём находиться. А сейчас воспринимаете факт равенства с гером, как должное.

– Я неровня Каилу, – отчего-то возмутилась я.

– Равны в глазах окружающих, просто из вредности не желаете этого признавать, – отмахнулся он от меня.

Я посмеялась.

– Ну. пусть будет по твоему, – важно согласилась быть важной вартесой.

Оставив меня, Алеш поднялся за моим креслом. Было в этом молодом мужчине, что-то близкое. Я воспринимала его как родственника. И это странное и нелепое чувство преследовало меня каждый раз, как я приглядывалась к безликому. Порой мельком я видела его истинный облик. Но признаваться в этом Каилу опасалась: он же скор на выводы.

Решит ещё, что Алеш мой избранный.

А это не так. Я чётко это ощущала. Он не чужой мне, но и не возлюбленный.

Эта загадка не оставляла меня в покое.

Вернувшись с креслом, Алеш поставил его рядом со мной.

– Комфортабельная двуколка подана, – подшутил он.

– Мы ездили в ландо, – ответила я на колкость.

Так легко с ним было, как с братом.

Выехав в сад через дверь для прислуги, я привычно покатила кресло по тропинке, наслаждаясь красотой цветущего сада. Ви Алеш шёл вслед за мной, но не лез с разговорами и не мешал. Остановившись у куста смородины, сорвала листок и потёрла его пальцами.

В воздухе появился сладко – терпкий аромат.

– Вам нравится запах этой ягоды? – поинтересовался Алеш и тоже потянулся за листочком.

– Очень, – призналась я, – раньше мама всегда подсовывала в наши шкафы с вещами хвою и веточки смородины. Наша одежда пропитывалась этими ароматами.

– А теперь, что же не кладёте? Я не слышу от вас этого запаха?