Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не заставляй меня так делать, Амэлла. Я очень не люблю вклиниваться в разум дорогих мне людей. Вы такие хрупкие и ранимые. Мне страшно навредить.
– Это тяжело? – мой голос звучал вяло.
Глаза слипались, хотелось лечь, обнять подушку и уснуть. Не удержавшись, я сладко зевнула.
Каил крепче прижал меня к себе. Я никогда не ощущала себя столь особенной.
Сейчас была готова поверить в любовь этого почти незнакомого мужчины. Все во мне уговаривало не противиться ему.
Довериться, закрыть глаза и отдаться.
Именно эта мысль и зазвенела тревожным звоночком.
Но разум очнулся и принялся без устали твердить, что такое бережное отношение до первого соития. Как только он получит своё и поймёт, что привязал меня к себе чувствами, всё это развеется как дымка. И он покажет свою истинную суть.
Я боялась разочароваться.
Ошибиться и причинить себе боль.
Осторожно положив на кровать, Каил мастерски снял с меня ботиночки. И сделал он это так проворно, что навело на мысль – раздевал он женщин часто. И то, как быстро я оказалась и без чулков, только укрепило эту догадку.
– У тебя было много женщин? – нахмурившись, произнесла я. – Конечно, много. Ты очень красив: ни одна тебе не откажет.
– Тебя это заботит? – он прищурился и как-то слишком пристально на меня посмотрел. – Или это просто ревность?
– Меня это пугает, – честно призналась я. – Не хочу, чтобы здесь толпами ходили твои любовницы. Они всегда ведут себя одинаково: стараются унизить, сделать больно, толкнуть, выставить посмешищем.
Каил укрыл меня лёгким пуховым одеялом и присел рядом со мной на пол.
– Это глупые страхи, скоро ты сама это поймёшь.
Я знала, что совсем они неглупые, но перечить не хотела. К чему поднимать эти разговоры: мужчины неспособны на верность. Они лишь предают.
– Ты убил послов, – подняла я совсем другую тему, – спровоцировал конфликт.
– Это ерунда! – отмахнулся он.
– Ты считаешь войну ерундой. Голод, нищета, поля, засыпанные солью, – это, по-твоему, мелочи?!
– Амэлла, девочка наивная, за моей спиной, как минимум, два сильнейших вардана.
При желании, мы опустошим все соседние княжества и даже не вспотеем.
– Но это всё равно война! – воскликнула я.
– Спи, женщина, и не лезь в дела мужчин, – лениво произнёс он и надвинул одеяла мне на лицо.
– Но, – снова попыталась я вернуться к разговору.
– Я всё сказал, Амэлла, не лезь в эти дела, – грубовато рыкнул он.
Зло поджав губы, я замолчала, а потом и вовсе, сомкнув веки, притворилась спящей.
Темнело, а я всё вглядывалась в полумрак комнаты, переворачиваясь с боку на бок. Незнакомая обстановка давила. Всё вокруг казалось чужим и непривычным.
Даже тени на стене.
Сон не шёл.
Мне не давало покоя то, что случилось сегодня в большой зале.
Как он мог, вот так просто взять и убить, не заботясь о том, что обрекает эти земли на очередную войну.
Разве простит князь западных земель такое!
Княжество и так находится на пороге нищеты. Бедные люди! Они скоро есть друг друга начнут. Поля уж давно заросли молодым кустарником да ельником. Туман под самые стены замка подступил. А ведь его питает не что иное, как людская смерть.
Ещё одна война и туманная стена поглотит семейное гнездо рода Охрил.
За моей спиной скрипнула дверь.
Я прикрыла глаза и выровняла дыхание.
По комнате глухо разнеслось шарканье старческих ног.
"Ия Лунсия” – догадалась я, но виду, что притворяюсь, не подала.
Моя нянечка прибрала разбросанные гером вещи и, тихонько откинув одеяло, тяжело вздохнула.
– Что ты тут делаешь, старуха? – услышала я резкий шёпот со стороны дверей.
– Смотрю, в чём спит моя княжна.
Пожилая женщина словно и не расслышала, как он к ней обратился. Это было в её духе. Но я не сомневалась – отомстит. Няня никому никогда спуску не давала.
– Что же вы платье её снять не заставили? – проворчала она.
– Ты в своём уме, – Каил подошёл ближе, его шаги звучали чётче на деревянном полу. – Она меня боится, а я с неё платья стаскивать буду. Хочешь, чтобы у нашей Амэллы истерика случилась?!
– Могли бы и намекнуть ей, чтобы переоделась, – брюзжание старушки набирало обороты. Она пошла в словесную атаку. – Сложно догадаться, оставить ей ночную рубашку на кровати в ногах? Или кого из женщин позвать: чай не вымерли мы тут ещё. Конечно, она вас боится. Вы же при ней гору трупов оставить способны, а рубашку – нет. Это для вас, видимо, куда сложнее.
Вот она моя старушка. И ведь не опасается гнева его. Я бы так не смогла.
– Старуха! Повежливей-то будь. Ты мне ещё указывать будешь, что с собственной женой делать. И вообще, это наша спальня, чтобы духу тут твоего не было без приглашения!
Насторожённо я вслушивалась в этот тихий скандал: они шикали шёпотом друг на друга. Но столько эмоций при этом. Определенно, моя няня нашла достойного соперника.
– Я за своей княжной с пелёнок ухаживала, – тихонечко рявкнула ия Лунсия, – и сейчас хоть режьте – не оставлю её.
Каил какое-то время молчал. Дверка шкафа скрипнула и снова раздалось эхо тяжёлой старческой подступи.
– Я всегда предполагал, что совершенства не бывает! И у моей избранной всё же найдётся изъян. Но кто же знал, что это будет старушка с очень длинным языком, – в голосе гера слышалась обречённость. – Мне что её сейчас раздевать?!
– Нет, пусть уж спит, – пробубнила нянечка, – но впредь, следите!
– Тебя забыл спросить, – огрызнулся грозный северный завоеватель. – Надеюсь, ваши боги скоро тебя приберут!
– Пока вашего первенца на руки не возьму, и не ждите! – выдала няня.
– Повесить тебя за дерзость, что ли? – Каил плавно перешёл к угрозам.
– А Амэлле что скажете? – я сглотнула, ожидая его ответ.
– Знаешь, на что давить, – мужчина сел на край кровати, – не зря жизнь прожила!
Лучше иди вон со спальни, пока я не придумал для тебя несчастный случай. Меня ещё никто так не выводил из себя! И главное, правду рубишь!
Ия Лунсия благоразумие всё же проявила и тихонечко вышла, скрипнув дверью.
Моего лица коснулась тёплая ладонь.
– Я знаю, что ты не спишь, – тихо шепнул северянин. – И права твоя карга: переодеться нужно!
– Не называй её так, – попросила я, не открывая глаз.