Я молчала, не зная, как себя вести. Смотреть на него не решалась. А он делал вид. что всё у нас в порядке. Что ничего, из ряда вон выходящего, не происходит. Налив на небольшую ветошь немного мыла, северянин, сжав мою стопу, принялся её тереть нежными круговыми движениями, медленно продвигаясь вверх. Наблюдая за действиями его рук, я не понимала мотивов его действий.

– Я ведь уродливая, гер Каил, и ты ни можешь этого не видеть! – прошептала я, сгрызаемая своей неуверенностью и стыдом. – Зачем ты терзаешь себя и меня?

Его руки замерли, а затем, отбросив тряпку, он потянулся и зажал в ладонях мою голову, приподнимая её вверх.

– Хочешь знать, что я вижу, моя вартеса? – в его взгляде было столько злости. – Я вижу красивую молодую женщину, мою женщину, которую изломали и искалечили.

И я сейчас не про твою спину, Амэлла. Ты прекрасна, но не понимаешь этого.

– Не ври! – крик вырвался сам собой из моих уст. – Не смей мне врать, северянин. Я вижу своё тело. Я знаю, какое оно. Я урод. Калека. Тощая, бледная, немощная. И ты не можешь это отрицать. Не можешь!

На его губах появилась зловещая улыбка. Он словно скалился зверем.

– Закрой свой рот, прелесть моя ненаглядная, и никогда больше не смей так о себе говорить, – от такой грубости я растерялась. – Калека! Да, это я отрицать не буду. Но с этой бедой справлюсь. Будешь ты у меня, и ходить, и танцевать. Урод! Я вырву язык тому, кто посмеет тебя так назвать. Я и тебе не позволяю это делать. Ты красива! У тебя густые вьющиеся волосы, тёмные с рыжиной. Когда ты выходишь на улицу, в них переливается солнышко. Твои глаза чистые и невинные, даже когда ты смотришь строго, в них плескается доброта и нежность. Ты не тощая, а стройная. Красивый упругий животик, тонкая талия. Я её даже ладонями обхватить могу, – в подтверждении своих слов, он прижал руки к моему телу и действительно сомкнул пальцы, заключая меня в кольцо. – Бледная?! – Каил усмехнулся и, подавшись вперёд, поцеловал моё плечо. – Нет, ты светлокожая, потому как редко бываешь на солнце. Какие ещё претензии ты можешь предъявить своему тему?

Твоя грудь изящная и привлекательная. Как бы я сейчас хотел впиться в неё губами. Но это позже, не будем тебя пугать ещё больше.

Каил тихо засмеялся и отстранился. Я сидела прибитая к месту его словами.

Красивая?! Я медленно качнула головой. Нет. Я не считала себя такой.

– Время, – Каил снова поднял со дна лохани тряпку и намылил её, – только время позволит нам разобраться с нашими страхами. Я соберу тебя, моя прелесть, в единое целое, и никому не позволю ломать и калечить твою душу.

Замолчав, он принялся меня мыть, без стыда касаясь везде, где бы ему ни вздумалось. Краснея от смущения, молчала и я.

Только через полчаса, когда вода уже остыла, Каил вынул меня из лохани и, укутав в широкую мягкую ткань, перенёс на постель. Забравшись в шкаф, он осмотрел мой скромный гардероб, а после, покачав головой, вынул свою тунику и отдал её мне.

– Будешь пока спать в этом. А вещи тебе привезут с Шорхата. У вас тут даже базарные лавки пусты.

Смутившись ещё сильнее, я тщательно просушила волосы и натянула на себя его тунику, в которой, казалось бы, потонула. Ворот был настолько широк, что одна его сторона свисала с плеча. Рукава пришлось подгибать до самого локтя.

Одевшись, я неуверенно взглянула на мужчину.

– Да, вот что жирку бы тебе побольше, в этом ты права. Я проконтролирую, сколько ты ешь.

Я промолчала и тут. Признаться, раньше у нас за столом была такая атмосфера, что кусок в горло не лез. Мояла то же рёбра пересчитать может, хотя она ни разу не калека.

– Ложись спать, Амэлла, у меня ещё много дел на сегодня, я присоединюсь к тебе позже.

– Ты будешь спать здесь? – этот вопрос я буквально выдохнула, перебивая своё зашедшееся в бешеном ритме от волнения сердце.

– Естественно, – мужчина усмехнулся. – А что думала, всё это огромное ложе и тебе одной?! Делиться нужно, моя милая жадина.

Неуместно нежно он коснулся губами моего виска и, мягко подтолкнув. уложил на матрас, укрыв одеялом. Я послушно прикрыла глаза и вслушивалась в тишину.

Мужчина так и стоял надо мной, не двигаясь.

– Гер Каил, – раздался тихий голос от дверей, – вас зовёт онгер Риган.

Я не могла не узнать Моялу.

– Хорошо, – он пошёл на выход: его шаги отчётливо были слышны, – посиди с ней, пока не уснёт.

– Конечно, – безропотно согласилась мачеха.

Дверь закрылась.

В комнате снова стало тихо. Мой матрас чуть прогнулся. Мояла села на самый краешек у моих ног.

– Он плохо к тебе относится? – прошептала она.

– Нет, – я, наконец, открыла глаза и посмотрела на женщину. Наоборот, неожиданно мягко. Это странно и непривычно.

Мояла опустила взгляд на свои руки, и я увидела невероятное – браслет на её запястье. Подскочив, уставилась на женщину, заменившую мне мать.

– Он принуждал? Он шантажировал? – я не узнавала свой голос.

– Нет, – она улыбнулась как-то растеряно, – он просто надел мне его на руку и пообещал позаботиться. Сказал, что не требует ничего прямо сейчас. Даст защиту, собственный дом.

– А в обмен? – мой голос дрожал.

– В обмен я отдам ему себя, своё тело и душу.

– Туман их раздери, – и закрыла лицо ладонями.

– А мне всё нравится, Амэлла, – Мояла истерично захохотала. – Ну, мужчина он видный и не последний человек в своём клане. У него свой дом, он согласен назвать меня женой. Только про мою кроху ни слова, – Мояла положила ладонь на большой, но аккуратный животик. – А мне, дурной, спросить его страшно. Вдруг мой малыш в его планы не вписывается. Я очень надеюсь, что не лишит он меня ребёнка. Ты ведь поможешь его отстоять? – я кивнула, – А так, ну что меня ждёт, милая. Статус вдовицы, которую пользовал князь Хумъяр. Что ждёт моего ребёнка?

Плевки в спину, постоянное напоминание, что он нагулёныш.

– Мы же с тобой говорим сейчас об онгере Ригане? – зачем-то уточнила я.

– Да, – Мояла поправила браслет, – теперь я Мояла из клана Рэньмо, что за Вьюжным перевалом. Странно звучит, правда?!

– Нормально звучит, – устало произнесла я. – Главное, чтобы он мужчиной мягким оказался.

– Пока не жалуюсь, – улыбнулась она. – Спи, Амэлла. От нас больше ничего не зависит. Наша женская доля – смириться и не сгинуть под натиском мужчин.

Дни бежали один за другим, удушая своим однообразием. И если раньше я считала подобное спокойствие за счастье, то теперь мне не хватало событий, эмоций, жизни.

Северяне активно обустраивали замок.

Со всех сторон доносился звук молотков, топоров и пил. Мужчины день и ночь таскали мешки и доски, песок и глину. Буквально на глазах вырастали новые хозяйственные постройки. Былая разруха исчезала, будто и не было её. А уж когда во внутреннем дворе раздался громкий визг поросят, я окончательно убедилась, что мой гер неплохой хозяйственник.